Волшебник
Шрифт:
С появлением в столице кооперативных ресторанов, проблема со свободными местами совершенно исчезла. Да в самые модные точки по-прежнему стояли очереди, но в основном. Уже было куда вечером пойти и посидеть, не засовывая трёшку в потную ладонь швейцара, и не морщась при виде захватанного меню. Все заведения быстро сообразили в чём смысл, и обслуживание улучшилось в разы.
Виктору подсказали ресторан Тбилиси, на Калининском, и после разведки, он брал еду оттуда. Готовили в основном грузинскую кухню, но часто делали вообще кавказскую, и даже временами европейскую экзотику, например, блюда Иберии. Виктор всегда возил с собой в багажнике пару трёхлитровых металлических термосов, и зайдя через задний вход,
Кооперативы открывались по всей стране, но лишь для производственных были налоговые послабления, льготы по закупкам, и кредиты по ставкам как для госпредприятий. Большой скандал случился, когда несколько парней захотели открыть кооператив по продаже автомобилей. Никаких правовых запретов не было, но минторговские чиновники буквально выпрыгнули из штанов, чтобы запретить и не пустить чужих людей на свою поляну. И тут как-то вроде совершенно случайно всплыли цифры торговых накруток на всю продукцию, начиная от хлеба до автомашин. И выяснилось удивительное. Оказывается, основную прибыли с продажи населению чего бы это ни было, имеет не производство, и не энергетики, а именно торговля, накручивая самое меньшее пятьдесят процентов, на каждую единицу товара. Конечно львиную часть забирало себе государство. Но и торговля не была в накладе, получая просто баснословные прибыли, которые фактически не на что было тратить. Закатывались какие-то сумасшедшие юбилеи Торгов и вечера для ветеранов, с приглашением самых именитых звёзд эстрады, и гонорарами больше чем в кино, строились дома отдыха, а меню в пионерлагере Министерства Торговли могли позавидовать и весьма уважаемые курорты Лазурного Берега.
И всё это выплеснулось на страницы центральной прессы, вместе с забавными подробностями как например магазин, торговавший иномарками, «для своих». Оказывается можно было в СССР купить Мерседес, Ауди, или Форд. Нужно было лишь знать кому и сколько занести, и вот ты уже сидишь не за рулём Волги, а гордый владелец иномарки, которая несмотря на явные проблемы с запасными частями, ценились гораздо выше советских автомобилей. Например, итальянский Фиат, ценился выше Волги, хотя Фиат был классом ниже. Именно такого владельца видел Виктор, слева. Мердеседес – Бенц, W-108, одна из самых популярных моделей немецкой компании, яркого малинового цвета, стояла справа, в ожидании пока регулировщик пропустит вереницу школьников. Водитель явно нервничал, часто газовал, и временами высовывался из окна, словно это могло как-то разрядить обстановку. Перед ним стоял старенький Москвич, а перед Виктором, вообще древняя М-1 созданная по образу и подобию Фордовской Model 40. Фордик мерно попыхивал сизым выхлопом, в котором явно было горелое масло, что для столь преклонного возраста было неудивительно.
Наконец дети перешли через проспект, милиционер повернулся лицом к потоку, и крутанул палкой, разрешая движение, и Москвич с Эмкой, как два инвалида, стали не торопясь разгоняться, дымя трубами и рыча моторами. В какой-то момент, машины разошлись в стороны, и Мерседес, почувствовав открывшийся шанс, ударил по газам, и вломился между двумя старичками. Но не рассчитал, и снёс зеркало Москвичу, и прошёлся по боковине Эмки, подрав ей и себе краску. Несмотря на это, не остановился и поддав газу, устремился вперёд по пустому проспекту.
Водители советского автоантиквариата, рефлекторно ещё подались в стороны, и Виктор вывернув руль, вдавил акселератор.
Волга выпрыгнула вперёд словно ракета, и стала быстро догонять уходящий Мерседес. Николаев, щёлкнул двумя переключателями, и из-под решётки радиатора брызнуло синим, а шум города перекрыл рёв спецсигнала.
После такого, машины обычно прижимаются к бордюру,
Уже не особо сомневаясь, Виктор до конца втопил педаль, и ударил отбойником в правую часть багажника, от чего Мерседес, закрутило на дороге словно волчок, задымились покрышки, завизжали тормоза, и машина встала поперёк дороги. Чтобы клиент никуда не делся, Виктор припёр левый рад дверей отбойником, и выйдя из машины, осановился у правого ряда, полагая что водитель выберется оттуда.
И правда, водитель, обетый в тёмный костюм и лёгкую коричневую дублёнку, потыкавшись в свою дверь, наконец понял, что что-то не так, и перелез на пассажирское место, распахнул дверь и начал вылезать, держа в правой руке пистолет Макарова, а в левой кожаный портфель.
Но ещё когда он вылезал, Виктор уже ускорился и когда дверь распахнулась, и мужчина поставил ноги на асфальт, пробил правой ногой ему в голову прямо через стекло, благо что зимние ботинки имели набойку на каблуке и стальной кант вдоль подошвы. Этот кант и разнёс боковое стекло Мерседеса в брызги и отправил мужчину в глубокую медитацию, а портфель выпал из руки, и видимо это было последней каплей исчерпавшей прочность механизма, и он распахнулся, показав внутренность плотно набитую денежными пачками.
– Доллары, однако. – Виктор нагнулся над портфелем и покачал головой. – Не бедствует гражданин, не бедствует.
Через минуту рядом остановился Москвич, и дед вооружённый монтировкой буквально полетел вперёд.
– Дед стой. – Виктор вскинул руки останавливая народного мстителя. – А лучше вообще не подходи. Обойди вон оттуда и посмотри метров с десяти. А то домой доберёшься только к утру.
К удивлению Виктора, тут же рядом остановилась Эмка, откуда вылезла аккуратная московская дама тяжёлых роговых очках, чёрном пальто, высоких сапогах, и тёмно-зелёном платье. В руках дама тоже держала монтировку, которая лежала в каждой машине.
Элегантной походкой, словно на подиуме, она зашла со стороны багажника, и остановилась, увидев валяющийся на асфальте пистолет, мужичка наполовину скрывшегося в салоне, и распахнутый портфель с долларами.
– Накрылся мой театр. – Произнесла дама мощным поставленным голосом, и вернувшись к своей машине небрежным жестом забросила монтажку в салон, и подошла к дедушке. – Товарищ, вы бы железку свою в машину кинули от греха. А то сейчас такой балет начнётся…
– Да, чёрт! – Виктор, подхватив пистолет за скобу, сел в свою Волгу, поднял трубку телефона и набрал номер.
– Ало, папа? Я задержусь немного. Да, еда у меня в багажнике, но боюсь я попаду домой нескоро. Может вы с мамой поедете поужинаете в городе? На Калининском открылся замечательный ресторан Тбилиси, возле Малахитовой шкатулки. Место ещё не нахоженное, посетителей немного. Хорошо пап. Договорились.
А рядом стояла дама несколько нервно переминаясь на ногах.
– А мне можно позвонить? Вот это было бы очень здорово.
– Да, конечно. – Виктор вылез из машины и протянул даме трубку, которая имела очень длинный провод, рассчитанный именно на то, что можно будет говорить стоя возле двери. – Номер помните?
– Как «Отче наш». – Дама улыбнулась и как-то по-особому двинула ресницами, словно взмахнула веером.
Милиция приехала только минут через пять, когда Виктор от тоски позвонил и Судоплатову, и даже в ГОН, куда был обязан сообщать о всех происшествиях с машиной.
Молодой лейтенант с ГАИшной бляхой на тулупе, бодро подошёл к машине, но был остановлен жестом Виктора.
– Замри. – Рука перед лицом милиционера сложилась в указующий перст, и показала куда-то вниз. Лейтенант бросил туда взгляд, проморгался, нагнулся ещё ниже, и вытащив карманный фонарик посветил внутрь, хотя от фонарей было и так хорошо видно.