Волшебное окно
Шрифт:
И почему нельзя поехать через горы? Уж если такой раззява, как Джалон, на это способен, то что говорить о других? Этот довод тоже не сработал. Тетушка Кэйд не любила ездить ни верхом, ни в карете.
Ящики, тюки, сундуки, пахнущие мылом и лавандой… Как только им удалось набрать столько багажа?
Юла указала на два сундука, и тетушка Кэйд начала подробно расспрашивать ее о содержимом. Инос не слушала их. Она последний раз сердито посмотрела в зеркало, показала язык своему нелепому отражению и направилась к двери. Надо пройтись напоследок по замку, чтобы лично попрощаться с друзьями.
За прошедшую сумасшедшую неделю Инос была настолько занята с портными и швеями, что почти ни с кем не успела поговорить. Сразу после того незабываемого дня, когда ей явились Боги, ее закружил калейдоскоп шелков, атласа и кружев. Она ни разу не покаталась на Молнии, ни разу! Рэп пропал на следующее утро. Через несколько дней зловещий доктор Сагорн прорычал короткое прощание и исчез так же таинственно, как и появился. А теперь Джалон отправился верхом через холмы. Он небось и до самого Праздника зимы будет кружить там, подумала она, если его не замучают до смерти свирепые гоблины.
Инос еще не дошла до двери, когда та отворилась, впуская мать Юнонини, неестественно прямую в своем черном одеянии, торжественно улыбающуюся и сжимающую свернутые в трубочку листы бумаги. Она остановилась и с удивлением уставилась на Иное, потом сделала реверанс. При ее коротких ногах это выглядело неуклюже, но раньше она не делала ничего подобного. Неожиданно Инос утеряла всю враждебность к матери Юнонини. Та стала еще одним знакомым лицом, которое Инос не увидит целый год. Инос также сделала реверанс.
– Ты выглядишь прелестно, моя дорогая, – сказала старуха. – Повернись, пожалуйста.
Инос подумала, что, верно, напоминает флюгер, раз все просят ее повертеться. Она все же исполнила просьбу.
– Просто красавица, – выдохнула мать Юнонини. Инос почувствовала искушение съязвить и не смогла удержаться.
– Это всего лишь старая скатерть! – заявила она.
Юнонини нахмурилась, затем вдруг рассмеялась, обняла Инос и прижала ее к себе. Сегодня она пахла не рыбой, а чесноком.
– Нам будет не хватать тебя, дорогая! Она поспешно повернулась к тетушке Кэйд и опять сделала реверанс.
– Я принесла вам текст молитвы для чтения, ваше сиятельство. Я подумала, что вы захотите посмотреть ее заранее, чтобы немного попрактиковаться.
– Ах, Боже мой! – Кэйд сразу расстроилась. – Я ненавижу читать молитвы! Надеюсь, вы написали ее достаточно крупно? В церкви так мало света!
– Полагаю, что да. – Мать Юнонини зашелестела своими бумагами. – Вот ваша. Вы будете призывать Бога Путешествий. Капрал Оопари обратится Богу Штормов. Капитан корабля будет, естественно, молиться Богу Моряков, я дам ему особый текст. Его величество будет молиться Богу Мира… это его собственный выбор, – добавила она с неодобрением. – Что довольно странно.
– Дипломатия, матушка, – ответила тетушка Кэйд. – Он беспокоится об отношениях между Краснегаром и Империей, ну и так далее. – Она держала свой текст в вытянутой руке и, щурясь, разглядывала.
– А капрал умеет читать? – спросила Иное. Оопари был приятным юношей. Он и его отряд наверняка обеспечат ее безопасность во время пути, но вот читающим его трудно было представить.
– Нет, – ответила мать Юнонини, – но он выучил все наизусть. Ты, Иносолан, обратишься к Богу Девственности, и…
– Нет!
Инос была удивлена своей реакцией не меньше других. В комнате воцарилась тишина, а две матроны покраснели.
– Иное! – срывающимся голосом произнесла тетушка Кэйд. – Я уверена, что…
– Боже, ну конечно нет! – воскликнула Иное. – Я совсем не то хотела сказать! – Она была уверена, что ее румянец не уступает по густоте их. Она посмотрела на священницу. – Я хотела обратиться к тому Богу, который явился нам тогда. Они явно заботятся обо мне. Ну, то есть Они проявляют интерес…
Мать Юнонини поджала губы.
– Я согласна, что это было бы неплохо, но мы не знаем, кто это был. Конечно, я должна была бы спросить… Последовало неловкое молчание.
– Ну что же, – решительно заявила Иное, – тогда мы должны придумать имя. Они советовали мне больше стараться, так может быть, это будет Бог Добрых Намерений?
Мать Юнонини посмотрела на нее с сомнением.
– Не уверена, что есть такой Бог. Но я проверю по списку. Я хочу сказать, что все Они говорят о пользе добрых намерений – добрые Боги, конечно.
– Религия – такое сложное дело! – заметила тетушка Кэйд, снова принимаясь изучать свой лист с молитвой. – Почему Инос не может просто обратиться к «Богу, которого она видела в церкви», например? Ведь Они поймут, разве нет?
– Пожалуй, это неплохая мысль, – отозвалась мать Юнонини. – И она может попросить помощи в своих стараниях.
– Каких стараниях? – послышался голос. В дверях стоял король, выглядевший особенно величественным в длинной алой мантии с горностаевой опушкой. Она распространяла вокруг себя запах кедрового сундука, в котором хранилась не один век. Инос улыбнулась и повернулась кругом, прежде чем отец успел попросить ее об этом.
– Замечательно! Прелестно! – проговорил король. Свою корону он держал под мышкой. Выглядел он не очень хорошо. Последнее время монарх страдал от несварения желудка, и белки его глаз имели неприятный желтоватый оттенок. – Так о каких стараниях речь? – повторил он.
Мать Юнонини объяснила, в чем дело, и Холиндарн мрачно кивнул.
Тетушка Кэйд изучала брата с тревогой.
– А Кондорал произнесет молитву за дворец и всех, в нем живущих? – спросила она.
– Ну конечно! – усмехнулся король. – Мы же не можем заставить его выучить новую молитву в таком возрасте! И не можем запретить ему произнести старую.