Волшебные сады Флоры
Шрифт:
Нолли отвлекся от чтения и некоторое время с любопытством за ними наблюдал. Как бы Болли не ворчал на девочку, как бы сильно ее не ругал, она тянулась к нему, как мотылек тянется к свету. Эти двое обрели какую-то особую связь в день их первой встречи.
Иногда в Нолли просыпалась легкая ревность, и в такие моменты он завидовал брату за то, какие близкие отношения у него сложились с девочкой. Но это наваждение было мимолетным, оно возникало внезапно, как напоминание о том, что внутри гнома существуют подобные чувства, но также быстро проходило. В каком-то смысле он сам отмахивался от подобных
Может, девочка и общалась с его братом куда больше, чем с ним, ну и что с того? Нолли одинаково любил их обоих, так что дурного в том, что эти двое так легко находят общий язык?
«Абсолютно ничего!» – ответил Нолли своим мыслям и вновь уткнулся в книгу.
Глава 2
– Знаешь, когда ты предложила проводить время вместе, я не думала, что мы будет так его проводить! – тихонько сказала Лира. Ее шепот смешался с шелестом листьев Тысячелетнего дуба, но благодаря отменному слуху Флора услышала каждое слово.
Удивительно, но девочка не помнила, чтобы в Зачарованном лесу когда-нибудь дул ветер, однако же крона дуба никогда не замолкала, знай себе шелестела свою особую неповторимую мелодию.
– Ты же сама сказала, что страсть как хочешь взглянуть на деревенских старейшин. – Флоре приходилось говорить чуть громче. Ее подруга не могла похвастаться столь же острым слухом, что и она.
– Да, но я и не предлагала вламываться к ним без приглашения!
– А кто сказал про визит? Мы только в щелочку заглянем одним глазком…
Лира тихонько захихикала. Флора шикнула на нее, и та покорно смолкла. Впрочем, тишина длилась недолго.
– Знаешь, Флора, ты очень смелая!
– Да ну?
– Ага. Ты ведь согласилась на такую опасную авантюру из-за одного лишь моего любопытства.
– Я согласилась? Разве это ты придумала, как забраться наверх незамеченными?
– Нет, но я принимала непосредственное участие в разработке плана!
– Вот именно! И не разу не высказалась против. Ты могла остановить меня сотни раз, Лира. Могла, например, не приходить сегодня к дубу.
– Я ведь уже говорила, что очень хочу увидеть, как выглядят старейшины.
– Говорила-говорила! И заразила меня своим любопытством словно лихорадкой. Вот теперь и мне любопытно на них посмотреть…
Лира вновь захихикала. Флора больше не пыталась приструнить подругу, поскольку все предыдущие попытки оканчивались неудачей. Тем более что они были еще на полпути ко второму привратнику, а кроме него услышать девочек здесь было некому.
Гнома была права, называя их авантюру опасной. Хотя Флора скорее назвала бы ее смелой до безрассудства. Именно такие приключения она и любила. Сделать что-нибудь этакое, что любой здравомыслящий гном или фейри сочли бы сущим безумием.
Может, это залихватское бунтарство заложено в ее человеческой природе? Но раз так, то она и вовсе не делает ничего дурного. Просто следует зову своей крови, вот и все.
Хотя раньше чего-то подобного ей все же делать не доводилось. Ибо потревожить старейшин без веской на то причины считалось одним из серьезнейших проступков, что только мог совершить житель деревни.
Впрочем, проступком их затея станет лишь в том случае, если они попадутся с поличным. Когда девочки определились с целью, встал вопрос о том, как забраться на Тысячелетний дуб и при этом не быть обнаруженным одним из привратников. Ответ был настолько очевиден, что в голове у Флоры тут же родился план действий.
Тысячелетний дуб был перехвачен цепью, которая уводила вверх по спирали, и к которой жители деревни когда-то приладили ступени. Цепь брала свое начало где-то у корней, глубоко под землей, а ее второй конец уходил много выше дупла, в котором прятались ото всех старейшины.
Цепь была массивной, пожалуй, даже слишком по меркам невысоких лесных гномов, но ее звенья идеально ложились в широкую ладонь Флоры. А еще цепь не касалась дерева, между шершавой корой и ее звеньями имелся зазор в три-четыре пальца – некогда золотая цепь будто бы парила в воздухе, что позволяла Флоре без труда карабкаться по ней к намеченной цели. Ну а деревянные ступени скрывали ее от глаз привратников.
Впрочем, даже с таким благоприятным раскладом стражи могли заметить девочек или услышать их. А может, даже почувствовать – кто знает, какой магией владели привратники. Они ведь охраняли покой не кого-нибудь, а самих старейшин. Именно поэтому Флора решила, что у них с Лирой больше всего шансов совершить задуманное ранним утром, когда вся деревня еще спит, и даже свет Охранных фонарей не разгорелся в полную силу.
Расчет был прост: привратникам тоже нужно когда-то спать. Конечно, можно было начать восхождение посреди ночи, но Флора не рискнула карабкаться по дереву в темноте. Как-никак она отвечала не только за себя, но и за Лиру.
Таким образом, встретившись возле Тысячелетнего дуба в начале дня, девочки отправились на тщательно спланированную вылазку. Флора ловко карабкалась по цепи, а Лира, обхватив руками подругу, висела у нее за спиной. Гнома была высокой, но очень худой, так что Флора практически не чувствовала на себе ее веса.
– И все-таки, неужели тебя не пугает мысль, что нас могут поймать? – Шепот Лиры вновь достиг чуткого слуха девочки.
Вопрос был вполне резонным. Пусть они и миновали без труда первого привратника, который, привалившись к коре дуба, самозабвенно дремал, но впереди их ждало еще три преграды. Флора бы соврала, сказав, что полностью исключает вероятность быть пойманной. Если второй и третий стражи ее не особо беспокоили, то вот главный привратник…
Что-то подсказывало девочке, что пробраться мимо него будет не так просто.
– И что они нам сделают, если поймают? Мы дети, не убивать же нас за непослушание, – ответила Флора.
– А как насчет твоих дедушек? Неужели тебе не попадет от них, узнай они, чем ты занимаешься?
– Попадет, – не стала увиливать Флора, – но не в том смысле, в каком ты думаешь. За все время дедушки меня и пальцем не тронули. Хотя, скажем прямо, было, за что меня наказывать. Но нет, вместо этого за любой проступок меня ожидают долгие и нудные лекции о том, как себя нужно вести, а как не следует. Честное слово, лучше бы меня иной раз отхлестали крапивой по заднице, чем вновь и вновь поучали!