Волшебные сады Флоры
Шрифт:
Но сегодня, взобравшись на Тысячелетний дуб, ее мнение переменилось навсегда.
Однажды, когда в деревне почти не осталось мест, куда она могла бы сунуть свой любопытный носик (как любил выражаться Болли), Флора направила свой интерес в сторону магии. Она спросила у дедушек: что такое волшебство?
Нолли в обычной своей манере лишь отшутился. Магия, мол, такая, какая есть, и точка. Девочке всегда нравился его беззаботный характер. Нолли умел поднять настроение, в его обществе не загрустишь. Но что касалось серьезных вещей, то собеседник из него
Болли же, в отличие от старшего брата, отнесся к интересу Флоры очень серьезно. Тщательно подбирая слова, Болли тогда сказал:
– Твой народ издревле полагал, что в мире существует четыре основные стихии. Это земля, воздух, огонь и вода. На самом же деле основ, на которых строится мироздание, шесть. К ним также относятся время и магия. Волшебство, Флора, это стихия особая. Подобно воздуху, она есть повсюду, но влиять на нее, и уж тем более подчинить ее своим нуждам, по силам далеко не всем. Ты можешь увидеть воздух, Флора? Можешь пощупать его? Нет. Однако же ты дышишь им и можешь использовать его в меру своих сил. Подойди к дереву, дунь на его листья, и увидишь, как они колышутся. Примерно так и с магией. Разница лишь в том, что воздух доступен всем, а волшебство – нет.
Тогда Флора не до конца поняла своего дедушку, но отчего-то вопросов на эту тему больше не задавала. А вот теперь, прислонившись спиной к коре Тысячелетнего дуба, девочка впервые почувствовала магию. Ощутила ее древность, ее странную завораживающую силу.
Флора знала, что магия практически покинула древо, что ее осталось не так много, лишь малая крупица от той невообразимой мощи, что некогда таилась в его недрах. Однако же этой крупицы вполне хватало, чтобы оборонять деревню и весь Зачарованный лес от подступающего к самым его границам Смрада.
По спине девочки пробегала легкая дрожь. Внутри дуба клокотало нечто удивительное, пульсировало, словно сердце живого организма. И даже человеческий ребенок мог ощутить эту силу.
Что ж, пожалуй, за это стоило сражаться. Не то чтобы цель оправдывала средства. Особенно такие, что приводят к созданию Смрада. Но если ты искренне поверишь, что сможешь обуздать хоть малую толику той силы, что была сокрыта в Тысячелетнем дубе и во множестве подобных мест, то пойдешь на многое, если не на все, лишь бы достичь этого.
А осознание того, что этой силы тебя лишила сама матушка-природа, причем лишила задолго до твоего рождения, лишь подталкивает тебя вперед.
Флора повернулась к Лире и обнаружила, что та исподтишка за ней подглядывает. Гнома сидела рядышком, переместившись к краю деревянных ступеней, и свесив ноги вниз. Девочки познакомились всего несколько дней назад, но казалось, что они идеально подходят друг другу. Когда Флору переполняла энергия, то Лира словно бы заряжалась ей, но если Флору вдруг тянуло поразмышлять, то гнома мгновенно притихала, не смея нарушить мысли своей подруги ни единым звуком.
Впрочем, теперь Флора куда лучше понимала Лиру и то, как легко она решила сблизиться с ней. Еще несколько дней назад девочку удивляло, как легко они с гномой нашли общий язык, как они умудрялись понимать друг друга с полуслова, а порой им хватало и мимолетного взгляда, чтобы разделить на двоих чувства одной из них.
Но теперь, услышав откровение подруги на счет безразличия ее родителей, Флора осознала, как много значила для Лиры их близость. Ведь она дала гноме то, в чем она нуждалась больше всего: внимание. Такая простая вещь, которую многие принимают за данность, но которой эта худенькая гнома была лишена с рождения.
Лира тянулась к Флоре так же, как растение, лишенное истинного солнца, тянется всем своим существом к ближайшему Охранному фонарю. Флора была ее кислородом, ее жизненной силой, ее лучшим и единственным другом. И эти чувства были взаимны. Может, не в полной мере, так как у Флоры были любящие дедушки, и она знать не знала, какого это – расти, лишенная заботы окружающих. Но это было не важно. Флоре было так комфортно рядом с Лирой, словно они росли бок о бок все детство. И раз уж гному лишили любви собственные родители, Флора непременно поделится с ней своей.
– Ну что, полезли дальше? – улыбнулась она.
– Ага, – согласилась гнома, и девочки продолжили свое путешествие.
Цель была близка, и Флоре не терпелось ее достичь. Пусть она загорелась желанием взглянуть на старейшин лишь вчера, в отличие от Лиры, которая утверждает, что желала этого всегда, но это вовсе не значило, что девочке не хотелось это любопытство утолить. Порой и сиюминутные желания могут полностью завладеть твоими мыслями.
Хотя Флора признавалась себе, что ее не столько влечет тайна внешнего облика старейшин, сколько ей хотелось узнать, сработает ли ее затея. Да, с тремя привратниками это сработало, но оставался еще главный привратник. Ведь неспроста он стоял выше своих сотоварищей, в буквальном и переносном смысле.
А еще Флора сильно сомневалась, что им удастся повторить проделанный путь и не попасться никому на глаза. В деревне не было никакой возможности следить за временем, поскольку солнце находилось по ту сторону Смрада. Однако ее жители давно научились интуитивно ощущать течение времени, развив в себе так называемые «биологические часы». И они как раз таки подсказывали Флоре, что яркий свет Охранных фонарей застанет их, едва они только начнут спуск с Тысячелетнего дуба.
Им никак не успеть, ведь спуск всегда дается тяжелее, чем подъем.
Выходит, их затея изначально была обречена на провал. Но даже если и так, что с того? Нет смысла поворачивать назад, так что им остается только довести начатое до конца. И кто знает, может им даже повезет?..
Но им не повезло.
Когда над девочками нависли могучие ветви, на которые расслаивался ствол дуба, а заветное дупло, закрытое круглой дверью, оказалось прямо над ними, чья-то сильная рука схватила Флору за воротник куртки и потянула вверх. Вместо того чтобы отбиваться от противника, кем бы он ни оказался, девочка придерживала Лиру, чтобы та ненароком не свалилась вниз.