Волшебные сказки Афанасьева
Шрифт:
Баба яга
Жили-были муж с женой и прижили дочку; жена-то и помри. Мужик женился на другой, и от этой прижил дочь. Вот жена и невзлюбила падчерицу; нет житья сироте. Думал, думал наш мужик и повёз свою дочь в лес. Едет лесом – глядит: стоит избушка на курьих ножках. Вот и говорит мужик:
– Избушка, избушка! Стань к лесу задом, а ко мне передом.
Избушка и поворотилась.
Виктор
Идёт мужик в избушку, а в ней баба-яга: впереди голова, в одном углу нога, в другом – другая.
– Русским духом пахнет! – говорит яга.
Мужик кланяется:
– Баба-яга костяная нога! Я тебе дочку привёз в услуженье.
– Ну, хорошо! Служи, служи мне, – говорит яга девушке, – я тебя за это награжу.
Отец простился и поехал домой. А баба-яга задала девушке пряжи с короб, печку истопить, всего припасти, а сама ушла. Вот девушка хлопочет у печи, а сама горько плачет. Выбежали мышки и говорят ей:
– Девица, девица, что ты плачешь? Дай кашки; мы тебе добренько скажем.
Она дала им кашки.
– А вот, – говорят, – ты на всякое веретёнце по ниточке напряди.
Пришла баба-яга:
– Ну что, – говорит, – всё ли ты припасла?
А у девушки всё готово.
– Ну, теперь поди – вымой меня в бане.
Похвалила яга девушку и надавала ей разной сряды. Опять яга ушла и ещё труднее задала задачу. Девушка опять плачет. Выбегают мышки:
– Что ты, – говорят, – девица красная, плачешь? Дай кашки; мы тебе добренько скажем.
Она дала им кашки, а они опять научили её, что и как сделать. Баба-яга опять, пришедши, её похвалила и ещё больше дала сряды… А мачеха посылает мужа проведать, жива ли его дочь?
Поехал мужик; приезжает и видит, что дочь богатая-пребогатая стала. Яги не было дома, он и взял её с собой. Подъезжают они к своей деревне, а дома собачка так и рвётся:
– Хам, хам, хам! Барыню везут, барыню везут!
Мачеха выбежала да скалкой собачку.
– Врёшь, – говорит, – скажи: в коробе косточки гремят!
А собачка всё своё. Приехали. Мачеха так и гонит мужа – и её дочь туда же отвезти. Отвёз мужик.
Вот баба-яга задала ей работы, а сама ушла. Девка так и рвётся с досады и плачет. Выбегают мыши.
– Девица, девица! О чём ты, – говорят, – плачешь?
А она не дала им выговорить, то тоё скалкой, то другую; с ними и провозилась, а дела-то не приделала. Яга пришла, рассердилась. В другой раз опять то же; яга изломала её, да косточки в короб и склала. Вот мать посылает мужа за дочерью. Приехал отец и повёз одни косточки. Подъезжает к деревне, а собачка опять лает на крылечке:
– Хам, хам, хам! В коробе косточки везут!
Мачеха бежит со скалкой:
– Врёшь, – говорит, – скажи: барыню везут!
А собачка всё своё:
– Хам, хам, хам! В коробе косточки гремят!
Приехал муж; тут-то жена взвыла! Вот тебе сказка, а мне кринка масла.
Жили себе дед да баба; дед овдовел и женился на другой жене, а от первой жены осталась у него девочка. Злая мачеха её не полюбила, била её и думала, как бы вовсе извести. Раз отец уехал куда-то, мачеха и говорит девочке:
– Поди к своей тётке, моей сестре, попроси у неё иголочку и ниточку – тебе рубашку сшить.
А тетка эта была баба-яга костяная нога.
Вот девочка не была глупа, да зашла прежде к своей родной тётке.
– Здравствуй, тётушка!
– Здравствуй, родимая! Зачем пришла?
– Матушка послала к своей сестре попросить иголочку и ниточку – мне рубашку сшить.
Та её и научает:
– Там тебя, племянушка, будет берёзка в глаза стегать – ты её ленточкой перевяжи; там тебе ворота будут скрипеть и хлопать – ты подлей им под пяточки маслица; там тебя собаки будут рвать – ты им хлебца брось; там тебе кот будет глаза драть – ты ему ветчины дай.
Пошла девочка; вот идёт, идёт и пришла.
Стоит хатка, а в ней сидит баба-яга костяная нога и ткёт.
– Здравствуй, тётушка!
– Здравствуй, родимая!
– Меня матушка послала попросить у тебя иголочку и ниточку – мне рубашку сшить.
– Хорошо; садись покуда ткать.
Вот девочка села за кросна, а баба-яга вышла и говорит своей работнице:
– Ступай, истопи баню да вымой племянницу, да смотри, хорошенько; я хочу ею позавтракать.
Девочка сидит ни жива, ни мертва, вся перепуганная, и просит она работницу:
– Родимая моя! Ты не столько дрова поджигай, сколько водой заливай, решетом воду носи, – и дала ей платочек.
Баба-яга дожидается; подошла она к окну и спрашивает:
– Ткёшь ли, племянушка, ткёшь ли, милая?
– Тку, тётушка, тку, милая!
Баба-яга и отошла, а девочка дала коту ветчинки и спрашивает:
– Нельзя ли как-нибудь уйти отсюдова?
– Вот тебе гребешок и полотенце, – говорит кот, – возьми их и убежи; за тобою будет гнаться баба-яга, ты приклони ухо к земле и как заслышишь, что она близко, брось сперва полотенце – сделается широкая-широкая река; если ж баба-яга перейдёт через реку и станет догонять тебя, ты опять приклони ухо к земле и как услышишь, что она близко, брось гребешок – сделается дремучий-дремучий лес; сквозь него она уже не проберётся!
Девочка взяла полотенце и гребешок и побежала; собаки хотели её рвать – она бросила им хлебца, и они её пропустили; ворота хотели захлопнуться – она подлила им под пяточки маслица, и они её пропустили; берёзка хотела ей глаза выстегать – она её ленточкой перевязала, и та её пропустила. А кот сел за кросна и ткёт: не столько наткал, сколько напутал. Баба-яга подошла к окну и спрашивает:
– Ткёшь ли, племянушка, ткёшь ли, милая?
– Тку, тётка, тку, милая! – отвечает грубо кот.
Баба-яга бросилась в хатку, увидела, что девочка ушла, и давай бить кота и ругать, зачем не выцарапал девочке глаза.