Волшебный бумеранг (Космологическая феерия)
Шрифт:
Великан исчезает. И кажется Коле, что он молнией летит в океан.
И снова тишина. Медленно появляется тело. Руки связаны. И связаны ноги. Нет, не связаны — он закован в какой-то сосуд. Сосуд облегает каждый изгиб его тела, будто саркофаг.
И он снова начинает видеть. Теперь у него и в самом деле есть глаза. Он смотрит сквозь окошко саркофага на две человеческие фигуры, стоящие рядом. Мужчина и женщина. Лица светло-сиреневые, глаза неестественно большие, волосы почти красные. И почти красные брови. Похожие на полоски огня, которые возникают, когда ребенок, играясь угольком в темноте,
По бровям пробежали разноцветные всполохи. Оказывается, брови этих людей владеют способностью менять цвет! И теперь Коля начал понимать: нейроны мозга Ша-Гоши, представшие ему в виде этих людей, переговаривались между собой не с помощью звуковых колебаний, а с помощью световых эффектов. Действительно, как же еще можно разговаривать в вакууме? Ни брови, ни глаза их не имели какого-то одного цвета в определенный момент, как не имеет его полярное сияние. Это была свободная игра света — игра всеми красками, которые существуют в природе.
Мужчина был значительно старше. А женщина… Нет, это была не женщина. Это была девушка. Лицом она была немного похожа на этого мужчину. Может быть, она его дочь^…
Их одежда тоже излучала свет. Краски ее менялись. И менялся цвет волос. Только лица сохраняли ту же сиреневую окраску.
Мужчина подошел к оконцу в Колином саркофаге, протянул руку и шевельнул пальцем. Что это значило, Коля не понял. Но он сразу же почувствовал облегчение. Теперь тело его обрело свободу. И вот что удивительно, он стал понимать то, о чем они говорили! Видимо, смена цветов была только внешним выражением их разговора. Может быть, они и сами ее не чувствовали. А он видел эту игру цветов только благодаря тому, что смотрел на них через оптический прибор.
Да, они разговаривали беззвучно! Порой на губах их играла улыбка, иногда по лицам пробегали раздумья.
Это были колебания света, передававшиеся из мозга в мозг непосредственно, как способна передаваться только мысль. Может, именно поэтому Коля и понимал их язык?
— Нет, отец, — сказала девушка. — Он прибыл не из Демы. Но как он мог включиться в ее программу?
— Наверное, через Ушастого. Он уже возвращается. Кстати, это, кажется, ты его прозвала Ушастым?
— Он в самом деле вышел у нас немного смешным. Ядро его похоже на человеческую голову с большими ушами. И вся его информация висит на ушах. А разве плохой гонец? Разве не он передал нам рассказ о том, что случилось в созвездии Са?…
— Да, это ужасное событие. Фаэтонский Материк Свободы должен знать об этом. Во время прошлого противостояния они еще не умели принимать наших передач.
Собираются ли они открыть этот саркофаг? Что за странное равнодушие к гостю! Коле хотелось крикнуть им об этом.
— Отец! Посмотри на экран. Он гневается.
Экран? Какой еще экран? Живого человека бросили в гроб и теперь рассматривают его на каком-то экране! Да выпустите же, слышите?!.
… Постой, Коля! А кто ты сейчас есть? Ты же только собственный психодвойник, который в форме лучевых импульсов попал в тело великана косаря, обеспокоенного лишь одним: на его ниве начал пересыхать источник. Для него это очень неприятное событие, ему хочется пить. Жажда Ша-Гоши — тревога, тревога за жизнь
Вот ты, Коля, и попал сначала в импульсные модуляции Ушастого — кометы, которая возвращается от Демы, а Ушастый передал тебе в глубины электронного мозга как обычнейшую информацию. Твой саркофаг — это не гроб, а такой же точно, может быть, значительно более совершенный электронный организм, который пульсирует на Фаэтоне. Что ж, такие переселения не могут быть только приятной прогулкой. Это дело серьезное…
— Он, кажется, немного успокоился, — сказала девушка.
Мужчина улыбнулся, открылись белые зубы с фиолетовым отливом.
— Ми! Моя добрая Ми! — крикнул отец. — Знаешь ли ты, кого прислал нам Ушастый? Это же самый настоящий фаэтонец. Ведь импульсы не выходили за границы наших гравитационных полей!.
— Значит, Материк Свободы…
— Нет! Это что-то другое. Очевидно, мы имеем дело с гением. Связь с Материком Свободы мы планируем на уровне телепрограммы. А этот человек создал собственный психодвойник. Совсем иное качество!
— Неужели это действительно так уж трудно? — удивилась девушка.
— Пересылать себя в форме импульсных модуляций нас научила Дема. Мы тоже начинаем с обычнейших телепрограмм. Но как расшифровать его генетический код? Наверное, наш гость не знаком с межзвездным правилом. Новичок в этом деле.
— Отец! Попробуем с ним поговорить. — Девушка подошла к аппарату, включила какой-то прибор, видимо воспроизводивший обратную связь. — Многоуважаемый фаэтонец! Вас приветствует дочь философа Ну. Мы с отцом очень рады, что ваш гениальный эксперимент завершился успехом. Это и в самом деле историческое событие. Но наши приборы не зафиксировали ваш генетический код. Мы получили вашу личность только в лучевой форме. Вам необходимо обрести тело. Его можно изготовить в наших лабораториях. Пожалуйста, дайте ваши генетические индексы. По межзвездному правилу их следует высылать раньше, чем индексы психодвойников.
Коля молчал. Только теперь он сообразил, какую совершил ошибку.
Он чувствовал себя так, как чувствует себя человек, старавшийся перейти границу и попавший в западню. И теперь его не принимает ни соседнее государство, ни свое…
Он напрягает память, стараясь воспроизвести в ней генетические индексы Но это невозможно! Его фаэтонский двойник, ставший теперь его властелином, не получил задания переслать их на Юпитер.
— Он молчит, — разочарованно сказала Ми. — Нужно усилить генератор обратной связи.
Теперь Коля получил возможность говорить.
— Я прибыл из государства Бессмертного. Я его советник. Генетические индексы не заложены в программу моего психосоответствия. Я их не знаю.
— Жаль, — печально повела радужной бровью Ми. — Рисковать мы не имеем права. Как ты думаешь, отец?
— Да. Это очень опасно. Вам лучше, коллега, повторить опыт. Я вижу, вы к нему абсолютно готовы. Мы пошлем Ушастого ближе к вашей орбите. В зону сближения гравитационных полей.
Печаль охватила Колину душу. Почему они так холодно с ним разговаривают? Разве можно так говорить с человеком, прибывшим с другой планеты?