Волшебный корабль
Шрифт:
Корабль был настолько больше — во всех смыслах БОЛЬШЕ, — нежели люди, его населявшие. В человеческом языке недоставало слов, чтобы выразить новые ощущения Альтии. Она стала совершенно особенным образом чувствовать ветер и морские течения. Она успокаивалась и радовалась, когда на вахте стоял опытный рулевой. И раздражалась, когда его менее искусный сменщик начинал изводить их с «Проказницей» бесконечным лавированием.
Но и это была мелочь по сравнению с тем, что происходило между кораблем и морем. Альтия была попросту потрясена, когда ей открылось, что отношения с соленой стихией были даже важней, чем отношения между кораблем и его капитаном!
Вот так-то: всего несколько суток, а ее понятие о живых кораблях и законах их жизни полностью перевернулось с ног на голову. Или, может, наоборот — с головы на ноги?
Тогда-то насильственное заточение в каюте с его вынужденным
В конце концов, когда она была у себя, ее вынудил оторваться от мысленного единения с кораблем настойчивый стук в дверь. Альтия раздраженно открыла, но там обнаружился не Кайл, а всего лишь Брэшен. Ему явно не хотелось соваться к ней, однако же он спросил, все ли у нее в порядке.
— Да! Все в порядке! — отвечала она нетерпеливо. И хотела уже захлопнуть дверь у него перед носом, но он выставил руку и придержал дверь.
— Не надо, — покачал он головой. — Кок сказал, ты прямо с лица спaла, и теперь я вижу, что это и вправду так. Слушай, Альтия… не знаю, право, что там у вас вышло с капитаном Кайлом, и знать не хочу. Но следить за здоровьем команды — моя обязанность, и никто еще ее не отменял.
Она смотрела на его хмурые брови и темные обеспокоенные глаза и видела только помеху своему любимому занятию.
— Я не член команды! — услышала она собственный голос. — Ты прав в одном, наши отношения с капитаном Кайлом больше никого не касаются. А коли я на борту простой пассажир — то и здоровье мое тебя пускай не волнует. Отстань от меня!
И она дернула дверь.
— Меня, — сказал он, — всяко волнует здоровье дочери Ефрона Вестрита. Я, знаешь ли, дерзаю его называть не только своим капитаном, но и другом. Альтия… ты хоть в зеркало на себя посмотри. Сколько дней назад ты последний раз волосы причесывала?… А матросы, видевшие тебя на палубе, утверждают, что ты бродишь, как привидение. С глазами, пустыми, как ночное небо без звезд…
Он и правда выглядел очень обеспокоенным. Еще бы! Дело складывалось неважно. Любая мелочь могла нарушить шаткое равновесие между командой и слишком деспотичным, не всеми любимым капитаном. А тут еще дочка Ефрона, ни дать ни взять одержимая. Причем явно после какой-то размолвки с Кайлом. Что, спрашивается, подумают люди? Что им взбредет в голову сотворить?…
Умом Альтия все это понимала. Но поделать ничего не могла.
— Уж эти мне моряки, — фыркнула она со всем возможным презрением. — И их бесконечные суеверия. Оставь, Брэшен. Говорю тебе, я в полном порядке!
Кажется, прозвучало не слишком-то убедительно. Тем не менее, когда она снова дернула дверь, бывший старпом отпустил ее и позволил закрыться. Альтия могла побиться об заклад — Кайл понятия не имел о его визите сюда. Не теряя времени даром, девушка растянулась на полу и блаженно ощутила привычное единение с кораблем. Она ясно чувствовала Брэшена, стоявшего по ту сторону двери. Он помедлил еще немного, потом заторопился прочь: дел у него было — непочатый край…
Впрочем, к тому времени Альтия успела уже о нем позабыть. Вода с мурлыканьем летела мимо ЕЕ форштевня. Вольный, свежий ветер нес ЕЕ вперед по волнам…
Миновали дни, и вот уже «Проказница» ощутила вкус знакомых вод, узнала течение, ласково увлекавшее ее к заливу Купцов, и приветствовала спокойные волны бухты, укрытой от резких ветров. Когда Кайл велел спустить две шлюпки и буксировать «Проказницу» на якорную стоянку, Альтия словно проснулась. Поднявшись с пола, она взглянула сквозь стекло.
— Дом, — сказала она. Потом добавила: — Отец…
«Проказница» ответила дрожью ожидания и предвкушения.
Отвернувшись от иллюминатора, девушка раскрыла свой морской сундучок. Там на дне лежала ее «береговая» одежда — то, в чем она собиралась идти с причала домой. То, о чем она и отец договорились с матерью еще давным-давно. Годы назад. Самого капитана Вестрита обычно видели в городе одетым подобающе и со вкусом: синие брюки и камзол поверх толстой белой рубашки, пухлой на груди от кружев. Все правильно! Он был из старинного семейства и притом известнейший капитан. Альтия и сама не отказалась бы от чего-то в том же духе… Увы — мать была непреклонна: на корабле, сказала она, рядись во что хочешь, но в порту и в городе чтобы
И вот, в то время как моряки сбивались с ног, готовя якорь и все прочее, необходимое для стоянки в порту, Альтия притащила из камбуза теплой воды и, уединившись в своей каюте, как следует вымылась. Потом стала натягивать «береговую» одежду: нижнюю юбку, верхнюю юбку, блузку, жилетку, кружевную шаль… и опять-таки кружевную сетку для волос, изобретение насмешливого ума. Поверх сетки пришлось еще взгромоздить соломенную шляпку, украшенную вполне дурацкими, с точки зрения Альтии, перьями.
Но когда она стягивала поясом юбки и зашнуровывала жилетку, до нее вдруг дошло, что на самом деле Брэшен был прав: одежда и впрямь висела на ней, как лохмотья на пугале огородном. Она посмотрелась в зеркало. Под глазами залегли темные круги, щеки провалились. Сизовато-серый тон ее одеяний и бледно-голубая отделка лишь придавали Альтии еще более хворый вид. «Бледная немочь, да и только!» Даже руки и те исхудали — глядя на запястья и пальцы, можно было пересчитать все косточки… Альтию, впрочем, это не обеспокоило. «Примерно то же получается, — сказала она себе, — когда человек изнуряет себя уединением и постом, взыскуя вразумления Са. Ну а я взывала не к Са, а к духу своего корабля. Невелика разница…»
Нет, она и не думала сожалеть о своем единении с «Проказницей», от которого пострадала ее внешность. Дело определенно того стоило. Она была даже почти благодарна Кайлу за то, что он ее невольно к этому вынудил.
Она вышла на палубу, щурясь от яркого послеполуденного солнца, игравшего на спокойных волнах, а когда глаза пообвыклись — оглядела причалы. Удачный раскинулся вдоль берега, точно собрание ярких диковин в любой лавке Большого Рынка. И пахло вокруг уже не морем, а сушей.
Причалы, где взимались налоги, были, как всегда, переполнены. Корабли, приходившие в порт, обязаны были сперва ошвартовываться именно там, с тем чтобы мытари сатрапа могли с удобством для себя осмотреть груз и обложить его необходимым налогом непосредственно во время разгрузки. Значит, «Проказнице» придется дожидаться своей очереди. По счастью, было похоже, что «Золотая пушинка» собиралась вскоре отчаливать; стало быть, туда-то они и приткнутся, как только освободится местечко… Потом — это получилось без осознанной мысли, просто само собой — Альтия разыскала взглядом свой дом. Удалось разглядеть лишь уголок белой стены, все прочее заслоняла тень лиственных деревьев. Неблаговидные изменения, случившиеся с ближними холмами, заставили было ее нахмуриться… но это, впрочем, было неважно. Ей вообще не было особого дела до суши и города. Желание поскорей увидеть отца, беспокойство за его здоровье странным образом мешались с глубоким нежеланием даже на время разлучаться с «Проказницей». Капитанская гичка [30] , в которой Альтии по традиции предстояло отправиться на берег, еще не была спущена. Не будем утверждать, чтобы девушку распирало счастье при мысли о новом свидании с Кайлом, не говоря уже о совместной поездке на шлюпке; но, право, две недели назад эта мысль расстроила бы ее не в пример больше теперешнего.
30
Гичка — легкая быстроходная гребная шлюпка на 6–8 распашных весел. В нашей реальности применялись до начала XX в. на военных кораблях для разъездов командиров. Впоследствии гички трансформировались в спортивные 2-весельные шлюпки.
Ибо теперь она знала — ни Кайл, ни кто-либо иной уже не сможет отъединить ее от «Проказницы». Они были связаны воедино, и сам корабль не потерпит, если кто-то вздумает вывести его из гавани без Альтии на борту. Кайл, конечно, оставался чем-то вроде занозы в ноге, но его угрозы попросту более не имели никакого значения. Пусть ей только дадут перемолвиться словечком с отцом. Отец сразу поймет, что произошло… Хотя он, конечно, рассердится на нее за все то, что она наговорила в запале Кайлу относительно истинных причин его женитьбы на Кефрии. Альтия и сама теперь болезненно морщилась, вспоминая собственные слова. Ясное дело, отец очень рассердится и отругает ее… Что ж, по заслугам. Однако она слишком давно и хорошо знала его — и не верила, чтобы он пожелал разлучить ее с «Проказницей»…