Волшебный локон Ампары (сборник)
Шрифт:
Вдруг послышались длинные гудки внепрограммного центра защитной системы корабля. Такими губками центр предупреждает о том, что требуется дополнительный расход энергии на усиление защитного поля. Акопян и Шаров прыгают в свои кресла за пультом, некоторое время изучают показания приборов, о чем-то переговариваются. Затем Шаров включает аппаратуру связи и говорит в телефоны:
– Алло, Веншин! Протонная атака! Рекомендую вам немедленно покинуть смотровой отсек и вернуться в салон.
– Это приказ? – раздается голос Веншина, усиленный громкоговорителями.
– Если хотите, да, – отвечает Шаров.
Протонная атака! Я машинально
Заложив в компьютер необходимую информацию и обработав все возможные варианты заданных программ, я через несколько часов смог представить Веншину окончательный вывод. Теперь я мог гордиться простотой и изяществом новой гипотезы. Во-первых, Солнце является своеобразной ловушкой для метеоритного вещества: мощное притяжение, с одной стороны, и световое давление – с другой приводят к тому, что мельчайшие из метеоритных пылинок скапливаются в узкие ленточные облака, вытянутые вдоль экватора. Во-вторых, атомы захваченного вещества, подвергаясь непрестанной бомбардировке элементарными частицами высоких энергий, в частности – протонами, изменяют свою структуру. Поэтому «пепловые поля» интенсивно обработанные солнечной радиацией, содержат значительное количество трансурановых элементов. Корональная область нашей звезды – самый производительный цех в трансурановой металлургии!..
СОЛНЕЧНАЯ ЛУНА
Время от времени сквозь пятислойный корпус салона слышится гул. Это автоматически включаются моторы, корректирующие движение «Бизона» по многовитковой спирали, направленной к Солнцу. Постепенно мы должны приблизиться к поверхности Солнца настолько, насколько это позволит защитная система «Бизона».
Сумев разгадать мое увлечение астрофизикой, Веншин резко повысил требовательность. Теперь он упорно старался развить во мне способность к обобщению накопленных фактов и не скрывал своего недовольства, если я допускал хотя бы малейший промах. Его короткие, но емкие по содержанию лекции, а также самостоятельная работа над трудами по астрофизике открывали передо мной горизонты новых для меня знаний. С каждым днем я становился уверенней в себе, как будто вместе с новыми знаниями черпал новые силы.
Наконец, Веншин высказал мнение, что одновременная вахта для нас – непозволительная роскошь. И мы стали сменять друг друга. Уступая мне рабочее место, он лаконично излагал условия очередной программы исследований и бывал доволен, если я не нуждался в дополнительных пояснениях. Сегодня он подсунул мне спектрогелиограммы, снятые в лучах кальция:
– Попробуй выявить закономерность распределения кальция в разных слоях фотосферы. Работа кропотливая, трудная, не обольщайся кажущейся простотой.
Шаров готовился сменить Акопяна.
– До завершения витка остается восемь минут, – предупредил Акопян.
Поднялся с кресла, несколько раз присел, чтобы размять затекшие ноги.
Внезапно я ощутил легкий толчок. Второй, третий… Веншин и Шаров переглянулись, Акопян настороженно вытянул шею. Гул орбитальных моторов перешел в угрожающий рев. «Бом-бом…» – раздались звонкие удары, будто в колокол: «растерявшиеся» автоматы призывали человека на помощь.
Шаров стремительно повернулся к приборам.
– Локатор!
На экране проступили бледные, неясные пятна, зигзаги помех и ничего больше. Указатели напряженности электростатического поля выбрасывали чудовищные
Тревожным воем сирены центральный пост корабля предупредил о включении пространственных двигателей. Я видел, как у Веншина на мгновение расширились зрачки. На смуглом лице Акопяна проступила заметная бледность. Шаров жестом приказал нам занять кресла, но было поздно. Сильный толчок швырнул меня кому-то под ноги, и мы кубарем покатились к стене. Я лихорадочно вспоминал, удалось ли мне дернуть рукоять включения оптического модулятора. Невероятная тяжесть сковала руки, навалилась на грудь, голову.
Почему-то вспомнились Азорские острова, горячий песок, сверкающая синева океана, чайки и наша лихая ватага спортсменов-глубоководников. На пятисотметровой глубине мы тоже чувствовали себя неважно… Интересно, удобно ли Веншину лежать на мне поперек? Черт бы побрал эту тяжесть! На островах было лучше… А рукоять модулятора я все же, по-моему, дернул… Давящая тяжесть исчезла. Я вскочил на ноги и помог подняться Веншину.
Акопян сидел на полу, обхватив голову руками.
– Мне кажется, – заговорил он, потирая ушибленные места, – мы сравнительно легко отделались. Вот только от чего, не знаю… Вы не подскажете, Веншин?
– Между прочим, я первый раз в этом районе, – невесело отшутился Веншин. На лбу его кровоточила ссадина.
– Ну а все же?.. – поддержал Акопяна Шаров. Он сидел у навигационного пульта, выверяя курс. – Может быть, прозевали протуберанец или какой-нибудь внеочередной выброс?
Настойчивость Шарова производила неприятное впечатление. В этом «мы прозевали» звучал плохо скрытый укор, потому что прозевать могли только я и Веншин, и в основном Веншин. Вопреки ожиданию, он не смутился и ответил так, как привык отвечать, – обстоятельно и подробно:
– Масса вещества протуберанцев занимает колоссальный объем, и гравитометры отметили бы завихрения гравитационного поля еще задолго до того, как прозвучал сигнал опасности. Однако мы стали свидетелями…
– Жертвами, – поправил Акопян, ощупывая разбитый нос.
Веншин посмотрел на него невидящими глазами:
– Я думаю, сейчас мы нуждаемся в более или менее приемлемой рабочей гипотезе, которая помогла бы нам разобраться…
– Сейчас вы больше нуждаетесь в медицинской помощи, – не выдержал я. – Вы и Акопян обязаны уделить мне несколько минут.
Веншину я наложил биомидную повязку. Акопяну, кроме того, пришлось сделать рентгеновский снимок лицевой части черепа. К счастью, мои опасения оказались напрасными.
– Продолжайте, – сказал Шаров, когда все процедуры были закончены. – Итак, вы считаете, что происшествие не связано с эруптивной деятельностью Солнца?
– Увы, только предполагаю.
– Понятно… Ну и что вы предлагаете в качестве рабочей гипотезы?
Я болезненно ощущал подоплеку этой атаки. Дескать, мы, звездолетчики, ведем корабль туда, куда требует твоя астрофизика, рискуем головой в интересах этой самой астрофизики. Потрудись же в таком случае по возможности правильно определить характер мели, на которую мы наскочили, пересмотреть свою астрофизическую лоцию с тем, чтобы избавить нас в дальнейшем от подобных неприятностей. Шаров, безусловно, прав. Но и Веншин не заслужил, чтобы его подгоняли, как школьника. Обстановочка!..