Волшебный локон Ампары (сборник)
Шрифт:
– Ну какие в палестре мешки?! Может, если чехлы, рюкзаки.
– Да хоть рюкзаки!
– В рюкзак разве такого гада засадишь?! Вон их сколько!..
Голос Ивана Полуянова-старшего:
– Медиков вызвали, Павел?
– Как же без них… В первую очередь.
– Сразу и вызвали по дороге сюда.
– Реаникары, должно быть, уже на подходе, – подтвердил еще один знакомый голос (не Леонида ли Полуянова?).
– Что ж это делается у нас в экзархате, батюшки светы!..
– Разберемся. Главное сейчас – видеозапись. Следственный документ огромной важности.
– Конечно. Впервые накрыли рыцарей Черной Струи непосредственно за черной работой.
– Вперед никому не выдвигаться – опасно!
– Судари, отойдите слегка и не мешайте брату Фотию производить видеозапись! У кого еще есть унимзор или хотя бы майвижн?
– Фотий, не забудь: грагала – во весь рост и с пейсмейкерскими трофеями в руках.
– И меня рядом! На добрую память!
– Судари, у кого теленом? Дайте наверх команду немедленно включить все кондиционеры. Холод на полную мощность!
– О, голова у Володи работает! Утихомирить гадов морозцем!.. И рыцарям Черной Струи это на пользу пойдет.
– Да-а, пейсмейкеры мудрецы… С таким зоопарком в гости пожаловали… жуть!
– К чему им столько здоровенных гадюк?!
– Для усиления эгрегора. У каждого черноструйника под балахоном по две змеи – на шее и на груди. Во время эгрегора мозг хорошо разогретой змеи помогает хозяину увеличивать псиманацию чуть ли не вдвое.
– Надо же!.. А зачем обязательно ядовитые? Почему не питоны, удавы, ужи?
– Наверное, потому, что питоны слишком тяжелые, а ужи слишком мелкие. Крупные гадюки и аспиды где-то посередине. Да и форсу побольше. Черноструйники с детства приучены ладить с опасными гадами и практически невосприимчивы к змеиному яду.
– Да? Вон они лежат, сердешные, все двенадцать!.. Еле-еле шевелятся.
– Я думаю, их уложил не змеиный укус…
– А что же?
– Пси-реактивный удар. Ответ грагала. Не на того они, придурки, напали.
– Верная мысль. Похоже, они заработали на свою голову пси-кумулятивный шок. Выпросили, так сказать, себе по мозгам…
– Смотри, как он змей этих держит в руках. Геракл!..
– Аполлон.
– Почему Аполлон?
– Изящества больше. Геракл – это грудная клетка с паровой котел, гора бычьих мускулов. А у неге – фигура фехтовальщика.
– Это уж точно. После их изящного с магистром фехтования музей восстанавливать надо.
– Позвольте… но я не вижу среди поверженных Каганберьи!
– А может, его здесь и не было.
– Экседра Черного Попугая без гроссмейстера?!
– Да, такого у них не бывает. Прямо на перекрестье смотри – там его ритуальная мантия.
– Ну, значит, сбежал.
– Экзарх идет!
– Потеснитесь чуточку, судари! Фундатор!..
Кир-Кор, до этого совершенно недвижный, повернулся навстречу экзарху вместе с обвисшими в разведенных руках пятнистыми гадами – люди шарахнулись в стороны.
Ледогоров, тяжело дыша:
– Ты ранен?
– Я?.. Нет. – Кир-Кор покосился на свой пропитанный кровью рукав. – Пустяк. Не стоит внимания, рана уже затянулась.
Прижимая руки к груди, экзарх старался успокоить дыхание. Он был в той же одежде, в которой летал на шверцфайтере, – прикорнул, должно быть, не раздеваясь.
– А как вообще?.. – Похоже, не верил своим глазам.
– Как видишь. Ничего… Относительно. Привет от меня и поздравления ватагару.
Притащили мешки (чехлы из-под туристских палаток), и кто-то помог Кир-Кору избавиться от трофейных рептилий. В соответствии с предложением находчивого Володи арену затопила волна морозного воздуха. Экзарх вышел вперед и уставился на поверженных участников Черной Экседры. Трое из пейсмейкерской элиты уже сидели. Остальные все так же слабо копошились в обнимку с напуганными холодом змеями.
Словно бы только-только прозрев, Кир-Кор Повернул непослушную шею и впервые обвел толпу осмысленным взглядом; он не заметил в толпе ни одного из знакомых ему приезжих философов. Значит, тревогу подняли в девидере. Почуяли, что ли?..
Добрая половина присутствующих была одета в костюмы Древней Руси и современного ей Востока. Но особенно выделялись полуголые негры в разноцветных шальварах и белых чалмах. Чалмы были украшены султанчиками перьев и сверкающими бриллиантами. «С головой у меня, должно быть, не все еще в полном порядке, – подумал он. – Маскарад у них, что ли?» Ему захотелось подойти к Ледогорову.
– Не нужно, – отвлек его от этого намерения Иван Полуянов-старший. – Экзарх сам посмотрит. Уйдем отсюда. Следуй за мной.
На ватных ногах, безвольно, точно во сне, Кир-Кор прошествовал за комитом сквозь толпу декоративных витязей, негров и длинноволосых дев, сквозь коридоры палестры. Щурясь от прямых и острых, как шпаги, солнечных лучей, вышел на площадку редана, остановился возле комита у балюстрады – на том же месте, где недавно беседовал с его внуком. Казалось бы, совсем недавно беседовал, однако площадь перед реданом трудно было узнать – солнце отражалось на синих пузырях блистеров множества припаркованных там реалетов.
Иван Николаевич обернулся и сделал кому-то знак обождать. Кир-Кор тоже взглянул на двери фасадного входа под козырьком и увидел только что вышедших из фойе двух парней в сопровождении Михаила Николаевича Полуянова. Один из парней был в лиловом блузоне, другой – в блестящей кольчуге древнего воина и наброшенном поверх нее красном плаще; металлический шлем воин держал в руке, уперев его острый золоченый верх в бронированное бедро.
– Михаила ты знаешь, это мой брат, – на всякий случай напомнил эварх. – С ним два моих племянника: Алексей и Александр… который в костюме Руслана. Освежи визуально знакомство с ними пока хотя бы на расстоянии.