Волшебный полигон Москва
Шрифт:
Перед вами выступят всемирно известные прокуроры, неоднократные, я бы даже сказал, матерые призеры и лауреаты! Они удивят вас силой и ловкостью, чудесами словесной эквилибристики!
Вас позабавят своей фантазией свидетели и очевидцы! Чего они только не видели – сегодня всем увиденным они с радостью поделятся с вами.
Эксперты взбудоражат ваше воображение чудесами ловкости рук и потрясающими иллюзиями! И никакого мошенничества!
И, конечно же, весь вечер на манеже – смешные адвокаты!
Надеемся, что вы проведете с нами приятный вечер, память
А сейчас поприветствуем наших неутомимых судей – встречайте! Как говорится – встать, суд идет! Аплодисменты, пожалуйста!
Под гром оваций на арене появилось странное существо. Тяжело ступая, оно медленно выбралось под свет юпитеров, остановившись недалеко от выхода и оставив центр арены свободным.
Присмотревшись, Толик не поверил собственным глазам:
На арену с судейском парике собственным ходом вышел самый натуральный «однорукий бандит»!
Игровой автомат! С весело мигающими лампочками и монетками, звенящими где-то в железном чреве…
Игра не переставала удивлять личинами, которыми считала нужным награждать того или иного персонажа реальности.
Конферансье вынул из-под мышки толстенное «дело» и театрально распахнул его. В воздух взметнулись тучи пыли. Торжественно громыхнули фанфары.
– Итак, – провозгласил конферансье, – слушается дело номер шесть миллиардов восемьсот пятьдесят семь миллионов триста восемьдесят одна тысяча сто один. Заметьте – не простое какое-нибудь там дельце! А дело об убийстве! Поудобнее устройтесь в своих креслах, мы начинаем! Пристав, введите обвиняемую!
Оркестр гаркнул небезызвестный «Цирковой марш», господин во фривольной милицейской форме ударил плеткой, и на арену в полнейшем недоумении вышла Марина.
– Ап! – воскликнул пристав и пристав произвел с плеткой все ту же операцию. Под бурные аплодисменты служители выкатили в центр арены черный Маринин мотоцикл.
– Смертельный номер! – объявил пристав. – Подозреваемая прямо в зале суда садится на мотоцикл…
Марина пожала плечами и привычно «вскочила в седло». Двигатель взревел, и машина покатилась по кругу в сопровождении мерных ударов бича пристава.
– Итак, – комментировал происходящее конферансье, – Мы являемся свидетелями потрясающего следственного эксперимента! В чем его суть, нам расскажут всемирно известные эксперты!
Под зажигательную музыку из-под купола в лучах прожекторов спустилась трапеция, на которой восседало нечто, напоминающее легендарную Верку Сердючку. По крайней мере, такое же пестрое, в огромных темных очках и перьях.
– Вы и есть эксперт? – задал риторический вопрос конферансье.
– О, да, это я, – ответил вновь прибывший высоким голосом.
– Скажите суду, в чем же суть этого следственного эксперимента?
– О! Суть его очень проста, – отозвался эксперт, ударами плетки заставив Марину остановить мотоцикл, слезть с него, и, закрывая лицо от ударов, зайти в клетку, которую немедленно заперли, – мы хотели доказать суду и присяжным, что обвиняемая имеет склонность к агрессивном манере езды на мотоцикле. Более того – сама склонность к такому виду транспорта, а также вульгарный черный цвет в одежде свидетельствуют о тайном злонамеренном состоянии психики. Прошу присяжных это учесть…
– А мы ведь так и не представили вам наших уважаемых присяжных! – радостно воскликнул конферансье. – Итак, знакомьтесь! Труба! Тромбон! Еще тромбон! Туба! Саксофон-тенор и саксофон-альт! Бас! Гитара! Клавишные! Ударные! А теперь все вместе!
В мощных прожекторных лучах музыканты-присяжные искусно исполнили фрагмент их рок-оперы «Иисус-Христос – суперзвезда», за что были награждены овациями.
Любители, Толик, разбойники, несмотря на непроходящее ощущение дурного сна, дружно хлопали вместе с остальными. Марина вроде что-то кричала из своей клетки, куда ее загнал пристав, но ее голоса уже не было слышно.
– Но что это за суд, если не было даже сформулировано обвинение?! – крикнул вдруг Крюгер.
«Подсадной… Это у них подсадной такой!» – зашушукали в рядах, ехидно поглядывая на Крюгера.
– Резонный вопрос! – охотно откликнулся конферансье. – Где же наши представители обвинения? Где же? Ага! Вот и они! Великолепные атлеты, покорившие своим обаянием не один судебный процесс!
Раздался оглушающий женский визг: сквозь оцепление агентов на арену попытались прорваться несколько девушек с огромными букетами. Агенты пытались отогнать девушек несильными электрическими разрядами, струившимися с черных перчаток. Но, казалось, это только еще больше заводило фанаток. Как раз в этот момент на арену выезжал невероятно длинный белый лимузин. Толик с интересом наблюдал: как же тот будет разворачиваться на столь небольшой площадке? Однако для чудо-машины эта задача не составила проблем: лимузин попросту изогнулся по форме арены и в конце-концов сомкнулся в кольцо, продолжая движение по кругу.
Когда от мельтешения автомобильных окон и дверей начала кружиться голова, лимузин вновь изогнулся и нырнул обратно за кулису выхода, оставив в центре арены двух невероятно «накаченных» мужчин в обтягивающих трико. Те были обнажены по пояс, покрыты замысловатыми татуировками и ловко играли мускулами, чем вызывали дикий восторг поклонниц. На арену летели букеты, оркестр исполнял что-то из «Рамштайна».
– Представители обвинения! – прокричал конферансье и активно зааплодировал сам.
Насытившись всеобщим вниманием, обвинители посерьезнели и небрежно взяли по радиомикрофону, что поднесли служители в красном.
– Спасибо! – сказал первый из них. – Огромное спасибо вам, друзья, за то, что пришли на наш вечер.
– Спасибо вам, настоящим любителям шансона, за то, что вы любите настоящее искусство, – сказал второй, – И эту песню мы посвящаем вам – тем, кто сидел, или еще, будьте уверены, сядет…
Пока «атлеты» с хрипотцой в голосе дуэтом выводили какую-то песню, исполненную тюремной романтики, Толик начал постепенно приходить в себя от этого идиотского зрелища. Надо было организовывать побег Марины. Но каким образом?..