Волшебный стрелок
Шрифт:
— Агу… Надо немного отдохнуть и снова продолжить…
— Опять в капсулу полезешь?
— Да, только посплю немного. Так поперло, так поперло…
— Ну-ну, ты это, только уверен, что у тебя крыша не протечет? Помнишь, что я говорил — методично и систематично!
— Ну не учи ученого!
Сержант промолчал, а Андрей оторвался от мяса с картошкой и белозубо улыбнулся.
— Дружище, ты забываешь, с кем разговариваешь о физиологии мозга. Поверь мне, уж я лучше знаю, как мне и что делать!
— Я не советую тебе быть таким категоричным, на моей памяти несколько человек сошли с ума, и при этом ни один из них не заметил этого. Это такая вещь, что лучше видится со стороны…
Парень еще раз улыбнулся, и вытер губы об салфетку.
—
Он тихонько прокрался в кают-кампанию, и завалился в кровать, стараясь не разбудить спящую Лану, которая разлеглась по диагонали. Свернувшись калачиком, попробовал заснуть, но это ему не удавалось — поза была не очень удобной — тогда он попытался чуть отодвинуть девушку. Лана, не просыпаясь, перевернулась на другой бок и тихонько засопела, пропищав что-то под нос. Теперь Андрей быстро заснул, и во сне он был маленькой птичкой, которая шустро махала короткими крыльями и с огромной скоростью неслась через густой тропический лес. Когда он в очередной раз в последний момент уклонился в сторону от узловатого корешка дерева, вымытого в мягкой почве, и в сто первый раз пробил себе дорогу прямо через широкие зеленые листья, ему в голову пришла мысль, что так быстро гонять опасно. Пора сбавить обороты или он запросто свернет себе шею.
***
В это время полковник контрразведки при главном управлении СБ Союза внутренних миров Арой Ран проводил последнее совещание со своей следственной группой, подбивая итог их работы по расследованию дела Димитрия, эти выводы ему завтра нужно будет докладывать лично канцлеру. Четырнадцатого отдела не интересовали вопросы охраны консула и то, как произошло то, что дерзкое покушение оказалось удачным. Для этого есть другие люди, которые предпримут все необходимые шаги. Группу Ароя абсолютно не интересовали также возникшие трудности с тем, как и под каким соусом подать людям смерть популярного политика из первой обоймы — это тоже не их проблемы. Им было наплевать и на то, что многое из задуманного канцелярией канцлера в отношении Димитрия теперь подвергается спешной ревизии. На роль человека, способного продвинуть нужные политические интересы власть имущих, открывалась вакансия, и теперь нужно было единственно правильно выбрать свежую марионетку в отлаженной системе управления из списка пригодных кандидатов. Единственно, что интересовало их группу в эти дни — это дать ясный ответ на вопрос, как агент арахнидов смог проникнуть через такую сложную систему безопасности и семнадцать лет водить грозную СБ за нос. За это время обрезанный паук смог сменить три клона-оболочки и сделать успешную карьеру. Сейчас страшно было подумать о том, что со временем он мог стать даже канцлером и сосредоточить в своих лапках все нужные нити управлением Союза.
Объемный, подробный и тщательно проверенный отчет был подготовлен в срок. Установили время и место первоначальной замены человека на ксеноагента, подняли всю хронологию событий, проследили все его контакты и действия за последнее время. Полковник, приравненный по званию к войсковому званию генерал-полковника, стоял на вытяжку в просторном кабинете перед длинным черным столом со множеством таких же черных стульев. Сейчас за ним было лишь два человека: сам престарелый канцлер и еще один человек среднего возраста в сером костюме. Сам он не счел нужным представиться или как-то обозначить себя, а Арой при всей своей цепкой памяти его имя и должность просто не знал, поскольку видел впервые. Канцлер устало потер переносицу и попросил кратко доложить вывод группы. Молча выслушал и хлопнул ладонью по столу.
— Не верю!
Арой недоуменно посмотрел на канцлера и его спутника, который не проронил ни слова и вел себя совершенно безучастно ко всему. Полковник еще раз упомянул о безупречных доказательствах. Одни результаты ментосканирования мозга Димитрия чего стоили! Но канцлер еще раз сказал о том, что он не верит ни единому слову. Тогда раздосадованный контрразведчик не выдержал и спросил грозного начальника,
— Хорошо, возможно, все изложенные вами факты говорят одно, но опыт нам говорит другое: в нашем мире идет постоянное противостояние между тремя типами разумных: людьми, аграфами и джоре. Несмотря на то, что между нами, скорее, больше общих черт, чем различий, за все время мы так и не смогли найти общие принципы, на основе которых могли бы объединиться в единый мир. Мы конкурируем, интригуем, где возможно, и уничтожаем, ослабляем друг друга. Иногда это доходит до серьезных военных конфликтов. Но мы всегда, всегда мыслим примерно одинаково!
Канцлер замолчал на минуту и задумался, глядя на полковника, а потом продолжил, медленно выговаривая слова:
— Арахниды другие… Пауки живут в совершенно ином мире, большинство, в том числе и мой покойных отец, многого бились над загадкой их существования. И вывод напрашивается лишь один…
Мужчина в сером посмотрел на канцлера и с любопытством спросил:
— Какой?
— Простой. Их нужно принять не за разумных существ, а за стихию. Стихию, сдерживающую наш мир с другими расами от полного уничтожения. Примерно раз в сорок-семьдесят лет арахниды наносят по нам удар. Их миграции носят случайный характер и их невозможно никак заранее просчитать. Поскольку, несмотря на все наши попытки дать объяснения процессам, происходящим в их рое, не увенчались успехом, то арахнидов нужно с практической точки зрения рассматривать исключительно как природное явление…
Мужчина замолчал, обдумывая сказанное, а потом согласно кивнул головой.
— Возможно, ваша точка зрения будет правильной. Мне не приходилось задумываться об этом именно с такой практической позиции…
— Да, как я говорил, мой отец сделал вывод, что именно угроза от вторжения роя сдерживает наши три расы от тотальной войны на уничтожение. По расчетам теоретиков такой конфликт не может разрешиться за короткое время, а займет лет двадцать-тридцать пять, в зависимости от того, как поведет себя третья разумная раса. При таких условиях враждующие стороны так взаимно ослабят себя, что могут не устоять еще и под ударом роя арахнидов. Именно осознание того, что полномасштабная война на истощение погубит всех, и сдерживает нас от ее начала. Мелкие же стычки мы поощряем в целях поддержания в тонусе вооруженных сил…
— Я слышал, что несколько раз обсуждалась стратегия объединения для нанесения удара по рою совместным флотом…
Канцлер согласно кивнул.
— Не раз, это точно. Не один десяток раз, если точнее, были такие попытки… Но ни к чему хорошему это не привело: взаимные интриги, желание отсидеться за спиной других, затягивание переговоров, нарушение прежних договоренностей — все это слилось в такой клубок, что уже никто и никогда не сможет его распутать… Так вот, вся эта история с Димитрием — лишь еще один из эпизодов этой большой игры на взаимное ослабление. Арахниды никогда не действовали так прежде и уверен, что не будут делать так в будущем. Вся эта провокация — дело рук или аграфов, или джоре. Как самый худший вариант, нельзя исключить возможность действия некой нашей внутренней оппозиции. Именно для поиска ответа на этот вопрос я собирал вашу группу, господин бывший полковник… Вижу, вы не справились, очень печально… Всегда печально ошибаться в людях, можете идти…
Арой вышел, а канцлер повернулся к своему собеседнику и требовательно спросил:
— Ну, и что с ним? Какие мысли?
— Приспособленец, обычная реакция. Обида, чувствует себя несправедливо пострадавшим, не замечает просчетов в своей работе. На краю сознания проскочила мысль о том, что и вы можете быть таким же «агентом» пауков.
Канцлер живо и с интересом прореагировал на такие слова, и с нетерпением задал следующий вопрос:
— Так, так, и что же он решил тогда предпринять? Может быть, задумывался о покушении на меня, такого влиятельного засланца?