Волшебный стрелок
Шрифт:
Капитан не сразу понял, что произошло в следующую секунду. Разом взревели маршевые двигатели корабля, притом, судя по шуму, они выходили в форсированный режим. Управление не работало, автоматика не отвечала на его запросы. Пульт бесполезно щелкал тумблерами, но силовые агрегаты и генераторы не подчинялись его командам. Станция снова ощутимо дрогнула. «Патол», держа ее в крепких захватах, неумолимо переворачивал боком. Маневровые двигатели орбитальной станции пытались выправить крен, но против мощности маршевых двигателей сухогруза они были бессильны, поскольку их работа не рассчитывалась для ускорения многих миллионов тон, а для поддержания стабильной орбиты нужны были совсем небольшие силы по меркам межзвездных кораблей.
Комментарий к Падение
Придется эту главу разбить. В следующей мы посмотрим на продолжение истории глазами канцлера, а после переместимся к эльфам, нашим старим знакомым, попавшим в трудную ситуацию.
========== Чистая кровь ==========
Сегодня у канцлера выдался редкостный день в его рутинном круговороте: старик решил взять заслуженный выходной и провести его с семьей. Такая возможность для самого занятого в Свободном Союзе человека выпадала редко — порой множество дел приходилось держать на постоянном контроле буквально в ручном режиме. Обычно в такой хороший день старик не разбрасывался, а старался провести как можно больше времени с одним из своих родственников, образ жизни которого у него вызывал вопросы. Чтобы он не отделался дежурными, ничего не значащими фразами, канцлер проводил в общении с ним большую часть дня, чтобы составить полное впечатление о его проблемах и найти наиболее приемлемый способ помощи. Авторитет в семье у канцлера был непререкаемый, и иногда для этого было достаточно простого разговора, который со стороны, возможно, и выглядел как мощная промывка мозгов.
Сегодня в центре его внимания была Олли — одна из младших внучек. Девице было уже за тридцать, а обременять себя узами брака и рожать детей она не спешила, мадемуазель делала карьеру. После неспешного завтрака дед заявил спешащей выбежать по своим неотложным делам из-за стола внучке, что хочет провести этот день с ней. Олли вымученно улыбнулась и заявила, что очень рада его выбору на этот раз, но, может быть, дед уделит свое драгоценное время кому-то другому? Старик с хитринкой усмехнулся.
— Нет, это не может больше ждать, я хочу поговорить с тобой о самом важном в жизни семьи и женщины — о детях.
Девушка еще больше поникла. Почувствовав ее настроение, он спросил, куда она так торопилась.
— Сегодня открывается экспозиция эротической фотографии бывшего Имперского музея, хотелось посетить нетленные творения прошлого и увидеть все своими глазами.
Канцлер задумался.
— Вот и хорошо, вопросы культуры меня тоже заботят, посетим с тобой это мероприятие вместе, а заодно и пообщаемся…
Конечно, охрана не готовилась к этому спонтанному выходу в свет, но отлаженный механизм был способен быстро развернуться в полную силу и обеспечить безопасность главе Свободного Союза в самом сердце Империи людей. Выставочные залы и прилегающие территории были тщательно проверены, личности посетителей выставки установлены, на этот раз даже никого не пришлось нейтрализовать. На всякий случай лишь мягко выперли с мероприятия десяток неудобных посетителей, разбавили оставшихся агентами и согнали несколько журналистских бригад освещать посещение выставки канцлером. Высокий чиновник давно слыл ортодоксом в вопросах искусства, и посещение выставки работ, хотя и уже ставших классическими, но оставляющих вопросы, было бы интересно для рядового избирателя.
Олли, как и все дети в большой и дружной семье, имела счастливое детство, ей уделяли много заботы и внимания, не только стараясь напичкать знаниями, но и приучая к культуре, воспитывали в строгих рамках семейных ценностей. Как она считала, это было даже излишним, ей казалось, что на многие вопросы можно и нужно было смотреть намного проще. Дед слыл в семье настоящим патриархом и жестко контролировал жизнь членов своей семьи. Надо сказать, что даже в вопросах выбора спутника все дети и внуки были вынуждены заручиться его высочайшим одобрением. Домострой в чистом виде. Олли как могла противилась этому насилию, но ничего поделать не сумела. Она желала сделать карьеру модного фотографа и жить самостоятельно, отделившись от семьи. Ее отец и мать были иного мнения и буквально как дятлы стучали с двух сторон ей в голову, каждый раз напоминая о семье, детях. Она уже несколько раз отказывалась от предложенных кандидатов, каждый раз находя отговорки одну нелепее другой. Отчаивавшийся отец Олли обратился к деду, в бой пошла тяжелая артиллерия. Девушка уже предчувствовала непростой разговор и панически боялась своей скорой капитуляции. Семья все-таки выдаст ее замуж на этот раз.
Между тем под тихую ненавязчивую музыку люди прогуливались по залам выставки, любуясь нетленными творениями гениев, и обсуждали между собой как искусство, так и прочие дела. Публика была разнообразной: здесь присутствовали как и завсегдатаи богемы, звезды спорта, известные политики из второй обоймы, так и простые граждане, зашедшие на эту ярмарку тщеславия в надежде хоть на краткий миг поприсутствовать в атмосфере круга избранных лиц своего времени. Сам организатор этой экспозиции лично сопровождал канцлера и давал краткие справки по каждой работе, на которой хоть на краткий миг тот останавливал свой взгляд. Олли хвостиком ходила за молчаливым дедом, лицо которого все больше и больше хмурилось, словно грозовая туча, обещая в скором времени начать метать громы и молнии. Чувства девушку не подвели и на этот раз.
Старик одобрительно кивнул на красиво наряженную черно-белую девочку с глянцевого картона, которая неосторожно выпустила из рук связку воздушных шаров и так умилительно провожала их отчаянным взглядом, что на это нельзя было не смотреть с доброй усмешкой. Давно уже нет в живых и этой крохи, и фотографа, удачно уловившего бесценный миг, а миллионы людей так же радостно улыбались, глядя на этот знаменитый снимок, который не имел никакого отношения к эротике, а попал сюда по большей части из-за двух других работ мастера.
Как жутким контрастом выступала расположенная по соседству следующая работа. Немолодая голая женщина стояла на коленях и широко открыла рот, за ярко накрашенными губами укрылись черные пеньки зубов. Вид потасканной шлюхи не вызывал никаких эротических чувств, а льющаяся струя мочи из верхнего угла фотографии с расположенного там члена, который две молодые мужские руки направляли в сторону этой грязной пасти, делали снимок мерзким до безобразия. Канцлер растерянно посмотрел на безумные от наркотического угара глаза бабы, на то, как она не делает никаких попыток отвести лицо в сторону, а лишь задерживает дыхание, пока моча, наполнив рот до краев, не перетекает по подбородку, и льется ниже, на ее отвисшую рыхлую грудь.
Хозяин галереи воспринял задержку канцлера как заинтересованность работой и тут же дал пояснения, которые от него никто не требовал:
— Работа Уихлиба, называется «Утоление жажды матери».
— Матери?!
— Абсолютно точно, все представленные снимки выполнены в жанре фотодокументалистики, они не подвергались никакой обработке изображения, все абсолютно подтверждается архивными файлами с фотокамер, которые невозможно подделать или изменить. В этом и ценность такого вида работ. Модели именно этой съемки действительно находились в таком родственном отношении, все подтверждается самыми авторитетными искусствоведами…