Волшебный стрелок
Шрифт:
— Да, но я знаю не только о ваших опытах на животных, что вы можете сказать о той грустной ситуации, когда вы применяли дифронтоксид на своей подруге?
Андрей заерзал на стуле, который показался ему горячим в этот момент, демонстрируя неожиданное удивление, так порадовавшее кадровика.
— Так, так. Неужели вы думали, что мы так оскудоумели, что не проверим всю подноготную перед приемом на работу?
— Мне так и не было предъявлено официальных обвинений, Ниса не стала выдвигать против меня никаких претензий.
— Я знаю, после двух месяцев, в течении которых вы травили ее сильнодействующим галлюциногеном и активно занимались программированием личности, она, наверное, считала вас живым богом?
Молодой ученый закрыл на минуту лицо ладонями, со стороны это можно было принять за жест стыда или раскаяния, но вскоре он убрал руки и гневно посмотрел на Мак Карна с перекошенным от ярости лицом.
— Да поймите вы, наконец, наука не может обходиться без жертв, каждый шаг, каждая ступень по лестнице ее познания имеет свою цену! Если бы среди людей не было тех, кто готов делать эту грязную, но необходимую работу, человечество до сих пор ничего бы не имело! Ничего, ни медицины, ни индустрии, ни сельского хозяйства. Мы бы как дикари лежали бы под пальмой и ковыряли у себя в пупку грязным ногтем.
Наниматель удовлетворился всеми его ответами, такой человек им подходил, поэтому, сделав серьезное выражение лица, он задал простые вопросы:
— Готовы ли вы заниматься этими и другими исследованиями, не опасаясь получить по рукам не только за испытания аллергенов на глазах кроликов, но и стремиться к новым рубежам?
— Готов, всегда готов!
Кадровик хмыкнул и посмотрел пристально.
— Люди, как вы относитесь к тотальному проведению опытов на людях?
Ученый нервно глотнул.
— Исключительно в интересах науки, такое допускаю и считаю правильным…
— Тогда я готов принять вашу присягу, скажу сразу: у нас действует система пожизненного найма. Это неофициальный факт, но уйти от нас вы сможете только ногами вперед. Для работы вам будут созданы все условия, но нам нужны результаты.
— Мне дадут лабораторию? Учтите, я желал бы повысить свой уровень в нейробиологии, проблема свободы воли и мотивации очень важна для меня.
— Пока только лаборантом, но если хорошо себя покажите, то, думаю, и до лаборатории дело быстро дойдет…
Они еще обсуждали мелкие детали, Андрей соглашался и кивал головой. Этот безумный план внедрения в «Бесконечность» пока полностью выполнялся.
Через две недели перелета Андрей в личине нейробиолога Андрея Чи оказался на планете, где самые отъявленные негодяи от науки творили свои безобразные опыты, пытаясь если и не повторить достижения Древних, то хотя бы немного понять природу тех струн, которые рождают музыку жизни. Он прошел целый таможенный контроль, прежде чем попал с челнока на территорию научного городка. Получил пропуск в виде бейджика на лацкан белого халата, небольшую квартирку, дотошного начальника — старшего лаборанта, неплохую зарплату и крепкую цепь с ошейником, которой он теперь был связан с «Бесконечностью».
Ему пока не доверяли ничего сложного: подготовка опыта, объекта и условий натуральных испытаний, ведение надзора за контролем параметров исследования, отчетной документации, а также в меру сил поддержание разговоров с профессором Шницелем. Маленький сухощавый старичок со слезливыми глазками любил долго и нудно говорить о науке и важности их работы. Андрей слушал, открыв рот, и демонстрировал обожание и научное рвение. Профессор привечал молодого ученого, ему стали доверять более важную работу, которую тот старался выполнить с наилучшим прилежанием.
Андрей обходил вечером виварий, один из страдальцев умер и нужно было оформить заключение о завершении испытания. Молодой человек прожил двадцать дней в клетке под действием лекарства, блокирующего усвоение одного из важнейших ферментов в организме. Последние дни парень буквально истекал слизью из всех отверстий, по пенообразованию он мог соперничать с работающим огнетушителем. Тело было погружено на тележку и отправлено в камеру морга, для этой цели здесь использовались дорогие стазис-камеры. Теперь подопытного можно будет препарировать в любую удобную для исследователей минуту.
Парень снял перчатки с рук и отправил их в урну, поправил бейджик на халате и подошел к другой клетке. За стеклянной стеной, в кубе метр на метр, по колено в ледяной воде стояла голая девушка с истощенными чертами лица. Она посмотрела на Андрея своими огромными черными глазами и ничего не сказала. Академик Торин продолжал свои юношеские работы по исследованию механизма терморегуляции, пользуясь представленными возможностями. Поиск группы гормоном, оберегающих организм человека от переохлаждения, был все равно в самом начале. Существующий рецепт изнашивал мышцу сердца за пару недель, хотя и давал устойчивый результат.
Девушка давно не получала питания, ее подкожная жировая клетчатка была истощена, но под действием коктейля гормона она пробыла в камере вторые сутки, и пока не получила ни серьезного обморожения, ни переохлаждения. Ей уже давно была безразлична своя судьба, она из последних сил прижималась голым задом в угол холодного стекла и смотрела на улыбающегося парня. Девушка давно промерзла не только до костей. Казалось, в ее теле замерзла сама душа, и звенела серебряным колокольчиком при движении. Лишь одного хотелось ей в этот момент — лечь и умереть. Но лечь она не могла, после того, как пару раз она падала от истощения и усталости в холодную воду, каждый раз находились силы подняться и продолжить эту пытку.
========== Ступор ==========
Даже видавшие виды лаборанты и младшие научные сотрудники лаборатории были удивлены рвением Андрея. Он был готов буквально жить в лаборатории, дотошно выполнять всякое, даже глупое и сумасбродное распоряжение старшего лаборанта, а профессора Шпицеля буквально боготворил. Лаборант носил с собой блокнот с карандашом, и демонстративно записывал все изречения старого идиота, словно откровение пророка. Вначале другие сотрудники крутили пальцем у виска. Такая нелепость, писать на бумаге, когда можно сохранить суть всего разговора в нейроинтерфейсе, на эти замечания он неизменно отвечал, что хочет иметь под рукой путеводитель по жизни, который должен быть именно в материальной форме. Холуйства так и перли из него, он сам лишний раз спрашивал, не сгонять ли по какому поручению, принести ли холодного напитка или горячего чаю. Когда выполнял предыдущее распоряжение, тут же прибегал и отчитывался, требуя новое. Андрей не считал зазорным поинтересоваться мнением начальства по тому или иному вопросу и всегда горячо благодарил за оказанную помощь и честь учиться у таких великих педагогов.