Волшебный стрелок
Шрифт:
Ученые жили в шикарных условиях для проживания и работы, но планету покинуть не могли, орбитальной станции на планете Арна не было, спуск и подъем осуществлялся исключительно челноком. Сам единственный городок на планете имел мощную систему защитного ПВО, а на орбите постоянно дежурило два мощных корабля: крейсер и авианосец. Возможно, даже сами лаборатории были подготовлены к самоликвидации, слишком велико было творимое здесь преступление по меркам цивилизованных систем, если бы информация об этом дошла, к примеру, до заносчивых Аграфов, еще было бы неизвестно, как повернулось дело. Нейросеть стремилась одновременно и быть как бы в стороне, и одновременно быть готовой снять все сливки и спрятать концы
Лана немного оправилась после всех этих ужасов, но после прекращения поддерживающего лечения в медкапсуле снова стала ощущать дискомфорт. Ее сердце было очень изношено после действия коктейля гормонов для опыта с терморегуляцией.
— Слушай, я могу заменить тебе сердце, моей квалификации для этой процедуры уже достаточно, оборудование тут тоже самое лучшее, малыш, что ты насчет этого думаешь?
Они принимали вечером душ вместе, после тренировки с Максимовым Андрей брал Лану с собой под струи теплого дождика, где они весело помогали друг другу намылить спинку и перешептывались о своих секретных делах.
— Разве ты должен спрашивать мнение у своей лабораторной мышки?
— Прекрати, никогда больше такого не говори или я обижусь!
— Прости…
Лана поднялась на цыпочки и потянулась своими тонкими губами к нему. Андрей еще не до конца смыл пену с головы и поэтому их поцелуй был со вкусом земляники. Они рассмеялись, и парень обнял мыльную девушку и прижал к себе, ощущая, как в нем поднимается желание. «Какое странно чувство», — подумал про себя Андрей. — «Ведь я не люблю ее, но почему готов жизнь за нее отдать? Совсем ее не знаю, а почему-то из-за нее рискую и своей жизнью, и ДЕЛОМ?». В голове у него все перемешалось, он вспомнил свою землячку и боевую подругу Веру, созданную для семейного уюта Аню, шикарную красавицу Наташу, которая навсегда в его сердце останется настоящей королевой всех пиратов, и вернулся к мыслям о семье, оставленной на далеком отсюда булыжнике. «Нужно узнать, как там дела у Аришки, да и отцу денег переслать, дать весточку Вере, а за девочками с Гроха со стороны присмотреть, нанять кого-нибудь для этой цели, а самому не объявляться. Может, у Ани все наладилось без меня, не нужно ей старые раны теребить. Как только выберусь отсюда, обязательно все сделаю!».
Лана по-своему восприняла его молчание, она в это время ласково намыливала его член и тихо сказала:
— Нужно хорошенько его помыть, после этой Аллочки! Шалишь, наверное, с ней целый день, пока я одна дома сижу?
— Малыш, прекрати, Алла для меня никто, ты же знаешь это не хуже меня! Я тебе уже говорил, что, возможно, она стучит на меня в СБ, присматривает со стороны, но прогонять ее не резон, а то пришлют кого поумнее, мне просто может уже так не повезти, второй такой дуры не найти!
Лана намылила мочалку и мягко растирала его кожу на груди, под которой наливались бугры железных мышц.
— Ладно, это я так, к слову, не сердись на меня…
Андрей не сердился, они помогли друг другу обтереться и он отнес ее на руках в кровать.
Сердце он заменил ей через пару дней, отговорив ставить клонированное. Несмотря на все достижения медицины, клонированные органы и ткани были еще не очень совершенны, нуждались в замене лет через двадцать пять-тридцать. Клонирование было, в общем, достаточно давней практикой, но многие нюансы были так сложны, что природу повторить не удалось. В специальном аппарате-ферме размножались стволовые клетки, полученные из образцов тканей, дифференцировались и потом на специальном принтере из них печатали нужный орган. Такова была суть процесса клонирования органов, считалось, что они на девяносто восемь процентов приближены к природным образцам. В организме человека таким образом можно было заменить любой орган, и он прекрасно работал примерно четверть века, потом
Это до сих пор оставалось неразрешимой задачей науки, ученые получали абсолютно идентичную копию живого мозга человека, помещали в установку жизнеобеспечения, с помощью записывающей аппаратуры копировали состояние каждой клетки мозга, строго следя по тысячам параметров. Но полученный с таким трудом мозг не проявлял признаков активности, в нем не появлялись сменяющие друг друга ритмы возбуждения и торможения. Попытки продолжались, но каждый раз терпели крах, максимум, чего добились ученые, это то, что неплохо отработали технологию замены изношенных сосудов в живом мозге, а также некоторых его древних отделов. Сама кора так и осталась неприкосновенной. Такие технологии существенно продлили продолжительность жизни человека, но бессмертие обеспечить, конечно, не могли. Всему в мире в свое время приходит конец.
Андрей уже вплотную ознакомился с работами по клонированию живых людей. Он вспомнил в этой связи девочек-штурмовиков корпорации Галла. У них не было шансов прожить больше тридцати лет, это был максимальный срок, который им был отмерен природой, и никакие ухищрения не могли его продлить. Были созданы уникальные по своей сложности устройства — искусственные матки, которые могли повторить все чудеса биохимических процессов в живом органе. В них успешно развивались дети, большинство из них было вполне жизнеспособно, и на первых порах ничем не отличалось от своих сверстников. Но с возрастом нарастали различия, тела клонов к тридцати годам буквально разваливались, не помогало никакое лечение, а сами суррогатные люди были стерильны.
Наука приняла за аксиому то, что человек — это микрокосмос, и правильно зародить его жизнь можно только в лоне живой женщины, как другого микрокосмоса, способного передать ему свойства незаметные и неопределимые для современной науки.
— Доктор, мне полностью раздеваться или можно остаться в трусиках?
Андрей посмотрел важно на прикалывающуюся над ним Лану и спокойно ответил:
— Будет достаточно оголиться по пояс, трусики и юбку можете не снимать, пока…
Девушка прыснула со смеха.
— Нет, пожалуй, юбочку сниму, а то помнется еще ненароком…
Она проворно разделась и легла в капсулу, стараясь сделать это побыстрее, как человек, прыгающий в прорубь. Андрей погладил ее между маленьких грудей, соски которых застыли в этот момент по той линии, где капсула сделает разрез и вскроет ее грудную клетку.
— Не бойся, все будет хорошо.
Лана кивнула и крышка капсулы накрыла ее. Речи об общем наркозе не шла, все делалось под местной анестезией и сама процедура не заняла и пяти минут. Автоматика капсулы ввела катетеры, тонкие иглы обкалывали и кожу, и ткани вокруг грудины, одновременно десятки маленьких манипуляторов делали небольшой разрез и проникали через него в грудную полость. Вскрыли перикард, а сердце накрыли специальной пленкой, начав ею сжимать его в лепешку, одновременно перерезая нервы и сосуды. Лана не почувствовала особой боли даже тогда, когда ребра чуть развели в сторону для того, чтобы увеличить размер раны и вытащить ее изношенное сердце, тут же отправляя на его место электронно-механическое чудо с хорошим аккумулятором.
Оно работало, подзаряжаясь от тепла тела, и кроме перекачки крови могло еще и заменять работу легких на пару часов, разряжая аккумулятор, оно забирало углерод из карбоксигемоглобина, восстанавливая его до оксигемоглобина, сам углерод объединялся в крупинки графита и выделялся из крови почками. Такой режим работы не был штатным, требовал проводить после этого диализ, поскольку графит мог забить почечные канальцы и капилляры, но позволял в критических случаях прожить почти два часа без дыхания.