Волшебный вкус любви
Шрифт:
Приняв душ и вымыв голову, я забралась в постель и прижалась к Антону, который уже засыпал.
— Кто-то специально насыпал соли в омлет, который я готовила, — сказала я, глядя в темноту, — а стажерка, которая осталась со мной вдвоем, целовалась с шефом. Боюсь, меня уволят завтра.
Я затаилась, дожидаясь ответа. Конечно, Антон ничем не мог мне помочь, но мне хотелось, чтобы он поддержал меня. Сказал что-то вроде: брось, Дашунь, ты и без этого ресторана не пропадешь, да с твоими талантами…
Но Антон только сонно хмыкнул:
— Очень на это надеюсь.
Я не ожидала услышать такого — это было обидно, очень обидно. Но Антон уже отвернулся и сладко засопел.
Ночью я спала отвратительно и вскочила рано утром, еще до того, как проснулся Антон. После того, что он сказал вчера, мне не хотелось разговаривать с ним перед работой.
Сегодня ресторан был забронирован для проведения банкета по случаю юбилея какого-то журнала. Я прибежала одной из первых, распахнула свой шкафчик, чтобы переодеться, и…
Мне понадобилось секунды три, чтобы прийти в себя.
В шкафчике висела форменная рубашка повара этого ресторана.
Зашла Елена, а я даже не смогла говорить — только ткнула в шкафчик пальцем, вопросительно поднимая брови.
— Твоя новая форма, — с улыбкой ответила Елена. — Что ты так удивляешься? Стажировка закончена, шеф сказал, тебя зачислят в штат. Подойдешь вечером в бухгалтерию.
— А Дюймовочка?! — выдохнула я.
— Белову уволили, — ответила Елена. — Шеф был недоволен, как она работает со специями.
У меня дрожали руки, когда я надевала заветную рубашку.
Богосавецу не понравилось, как Дюймовочка работала со специями. Нет ли в этом другого смысла? Шеф видел, как она насыпала соли в омлет? Или все дело было во вчерашнем поцелуе? Готовясь к работе, я пришла к выводу, что Дюймовочку уволили именно из-за поцелуя. Перестаралась, красавица. Я позлорадствовала в душе, но тут же забыла о ней, потому что началась работа и думать о чем-то другом, кроме как о готовке, времени не было.
Меню для дамского банкета было легким и изысканным — палтус на пару, креветки на пару, коктейли, салаты. У меня образовалась мозоль на пальце от шинковки овощей. А еще гостьи постоянно требовали что-то, чего не было в меню — авокадо с лимонным соком, коктейль, теплый салат из запеченной свеклы с брынзой. Эти мелкие капризы посетителей были совсем не мелкими в исполнении на кухне, и я забегалась, постоянно летая в холодильник и кладовку за каким-нибудь очередным ингредиентом.
В свой перерыв я быстренько сжевала бутерброд, а потом позволила себе постоять десять минут у окошка, наблюдая, как Богосавец лично обслуживает гостей (вернее — гостий, потому что на банкете присутствовали исключительно женщины), наливает вино, интересуется, всё ли понравилось. Теперь это был тот же самый Душан, которого я видела по телевизору — с потрясающей улыбкой, веселый… Мечта, а не мужчина.
Я видела, что женщины бессовестно флиртовали с ним, а он с удовольствием им подыгрывал — шутил, смотрел прищурив глаза, галантно расстилал салфетку на коленях у какой-нибудь красавицы, похожей на утку из-за искусственно надутых губ.
Мне казалось, я ненавижу их всех — всех этих «уточек», у которых не только губы надутые, но и груди и еще кое-что. А Богосавец обращался с ними, как с богинями олимпийскими, снисходительно принимая их шуточки и капризы.
Одна из приглашенных особенно наседала на Богосавеца, капризничая на публику — то вино для нее было кисловато, то палтус недостаточно нежен. Она стреляла глазами и улыбалась так зазывно, что понятно было даже креветке, сто вину и палтус ни при чем.
Наверное, Богосавец тоже это понял, потому что разговаривал с дамой ровно, сдержанно улыбаясь, ничем не выказывая раздражения. Но когда дама аккуратно вложила в карман рубашки Богосавеца визитную карточку, он и глазом не моргнул, только улыбнулся обещающе, многозначительно.
5. Победа и поражение
Меня словно молнией ударило от этой улыбки.
— Что там? — Серчо, у которого начался перерыв, тоже подошел к окошку. — А, Душан тёлочек обольщает? Это называется — привлекать клиентуру, — он подмигнул мне, и в это время в кухню вернулся Богосавец.
— Горячая штучка, — сказал ему Серчо. — Я ее сразу узнал. Это Эльвира Равшанова. Часы свидания она тебе на визиточке не указала?
— Понятия не имею, кто это, — пожал плечами шеф, который едва переступив порог, превратился в холодного демона кухни — куда только пропала задушевная улыбка.
— Это моделька, — с удовольствием пояснил Серчо. — Сейчас они все называют себя моделями, — он, паясничая, жеманно повел плечами и покрутил бедрами, а потом хохотнул: — Пойдешь с ней?..
— Нет времени, — ответил шеф и, не глядя, отправил визитку в мусорницу.
Тут он заметил меня, и я пулей бросилась вон, чтобы не получить замечание, что отлыниваю от работы.
Банкет закончился в пять вечера, и повара, едва стоявшие на ногах, радостно зашумели, когда Богосавец принес бутылку шампанского.
— Благодарю за отличную работу! — объявил он, разливая вино по бокалам. — Ребята!.. И дамы, конечно, — он улыбнулся Елене, которая стояла рядом, — я вами горжусь. Вы — лучшие.
— Рад, что вы понимаете это, шеф! — отчеканил Серчо, и все весело рассмеялись.
Богосавец наполнил бокал и передал его Елене. Та чуть пригубила и стрельнула глазами в мою сторону. Я стояла за дальним разделочным столом, очищая ножи. Теперь я — одна из «белых рубашек», а значит, слова благодарности шефа относились и ко мне. Пусть он даже не посмотрел в мою сторону.
— Даша, шапманского, — услышала я голос Богосавеца, и едва не уронила нож, который протирала ветошкой.
Шеф стоял рядом, протягивая мне бокал, и сказал со своей экранной улыбкой:
— Котенок тоже заслужил. Ни разу не мяукнул.
Я взяла бокал, чувствуя себя, словно во сне, и сделала глоток, не сводя с Богосавеца глаз. Даша… Котенок… Теперь я не Номер Семь… Я почти не почувствовала вкуса вина, но оно обожгло меня, как солнце — мгновенно согрело изнутри, даря ощущение легкой эйфории, как во время солнечного теплого дня, когда сидишь в тени деревьев.