Волшебство и трудолюбие
Шрифт:
Это уже подхватывает такая же маленькая девчонка, внезапно вынырнувшая из толпы, обхватив худыми ручонками свои узенькие бедра, обтянутые красной юбкой в черную горошину. Оборки юбки крутятся возле голых темных коленок, а босые ноги выколачивают сложнейший ритм под струны гитары. Все движения девочки повторяют манеру взрослой цыганки, зазывно и откровенно танцующей в каком-то опьянении от возгласов гитаристов и собственного темперамента.
Взрослые цыгане, хлопая в ладони, довольно посмеиваются над маленькой парой. Старый, видимо дед, не выдерживает и, надвинув шляпу на глаза,
Это цыгане танцуют на празднике святой Сары, танцуют всей многочисленной семьей. Молодой бородатый цыган с локонами, лежащими на плечах модного пиджака (такие тоже есть), сменяет стариков, к нему подлетает цыганочка уже совсем в модных брючках и распашонке, прямо будто с парижского бульвара Капуцинов, потом цыганка средних лет, в шали и цыганской юбке, вылетев на круг, приседает на землю, как фантастический цветок, раскинув лепестки, и поет, кружась талией и трепеща смуглыми плечами в белой прозрачной кофте, звеня монистами и огромными бусами, похожими на елочные украшения.
А в это время в соборе святых Марий идет торжественная служба. Праздник 25 мая. Сегодня статую святой Сары понесут к морю, как носят святых Марий.
Цыгане в белых длинных хламидах стоят возле храма, один из них держит большой деревянный крест — он понесет его на плече до взморья. Остальные понесут статую Сары, водруженную на носилки. Уже гарцуют всадники-гардианы, которые, как всегда, откроют шествие.
Возле входа в церковь какой-то молодой сентмариец, накупив здесь же, рядом, в магазинчике, толстых свечей для церкви, решил узнать свое будущее: цыганка гадает ему по правой руке, а в левой он держит свечи. Она что-то долго и обстоятельно рассказывает ему, а он серьезно слушает, то улыбаясь, то хмурясь и грустно качая головой. А рядом, на парапете храма, другая цыганка раскладывает карты какой-то пожилой арлезианке с бархатной наколкой на волосах и богатой пелеринкой из кружев. А чуть подальше, на деревянной перекладине коновязи, сидят четыре парня, один что-то поет под гитару, а другие внимательно слушают, — видимо, новая песня. Все четверо — цыгане, все в модных пестрых рубашках и джинсах, у всех золотые перстни на пальцах и золотые часы на запястьях.
Площадь перед храмом кишит народом. Тут и местные, и приезжие провансальцы, и масса туристов, которые толпятся в маленьких лавочках с сувенирами и покупают всякие безделушки, открытки, плетушки, детские костюмы гардианов, юбочки и чепчики для девочек, — ну, словом, все, что в каждом городе каждой страны продается для интуристов. Только у нас, на Кутузовском проспекте в Москве, продаются деревянные ложки, расшитые полотенца и деревянные церквушки без крестов, а здесь — фартучки провансальских узоров, кружки с надписью: «Камарга», фарфоровые куколки «Мирей» и керамические модели храма святых Марий с крестами над колокольнями.
Цыганские таборы растянулись по всему берегу. Это были главным образом пиренейские, французские цыгане, испокон века считающие служанку Сару своей покровительницей. Интересно проследить, каким путем Сара попала в цыганские святые. Существовала версия о том, что Сара жила на этом берегу до появления здесь святых Марий, которые, как говорит легенда, приходились тетками Христу. Когда двух Марий выбросило на берег, к ним присоединилась служанка, египтянка Сара, ходившая за подаянием к пастухам,
Как бы то ни было, но цыгане чтут свято свою египтянку, которая их привела к католичеству. «У богатых свои святые, а у нас наша святая, и она — служанка!» — говорили когда-то цыгане. И в крипте храма, вся разубранная в белые и голубые одежды, в кружевном чепце, гипсовая фигурка Сары стоит на пьедестале, увешанная бусами и четками. Вокруг множество реликвий, каких-то записочек с просьбами, полотенец, кусочков парчи, монист, свечей и рукописей с обетами — все это дары, принесенные верующими, и их все прибавляется, как прибавляется белых пятен на смуглом лице египтянки от прикосновения пальцев и поцелуев. Здесь совершаются обряды крещения младенцев и свадебные обряды венчания. И раз в году, в мае, цыгане собираются в городок, чтобы чествовать свою покровительницу.
Когда-то, лет триста тому назад, цыгане приезжали сюда на лошадях, в фургонах и кибитках, разбивали на берегу шатры, жгли костры, плясали, пели две-три ночи подряд; тут же совершались и разные сделки, продавались кони, обменивались вещами, тут же ковали, паяли посуду, гадали, и романтика этой кочевой жизни вдохновляла великих творцов на создание бессмертных образов: Заремы — Пушкиным, Кармен — Мериме, Эсмеральды — Гюго…
Цыгане! Сейчас они, пожалуй, не кочевники, они скорее путешественники. Весь берег и все маленькие улочки городка заполнены их автомобилями с прикрепленными к ним «руло» — великолепно оборудованными вагончиками с кухнями, спальнями, столовыми. Это маленькие передвижные виллы. А машины! Сплошь и рядом это автомобили лучших марок: тут есть и «мерседесы», и «фиаты», и «форды», и «опели», уже не говоря о последних моделях «рено» и «пежо». Но цыгане — это цыгане. Я видела, как из своего руло цыган вытаскивал один за другим дорогие ковры, расстилал их на песке и продавал тут же, на берегу, куда волна выбросила когда-то святых Марий и его покровительницу Сару! А за отличным, плоским, как двуспальная кровать, серебряным «опелем», который медленно катился по равнине, бежал небольшой табун лошадей, им управлял молодой цыганенок, ехавший верхом: тогда как отец вел машину с остальными членами семьи.
Цыгане, входящие в общину, которая, как говорят, носит часто одну и ту же фамилию, как королевская династия, живут необычайно спаянно, придерживаясь своих традиций, почитая старших, подчиняясь главе семьи…
Процессия с египтянкой Сарой двинулась от площади к морю, ее торжественно открывала конница гардианов. Группа знатных арлезианок в богатых костюмах и в этот раз шла среди цыган — это, конечно, была свита мэра города, который должен принимать участие во всех церемониях. Цыгане пели, славя святых Марий и Сару. Мы с Никой заранее ушли на берег, и было занятно наблюдать, как каждая танцующая группа, завидев приближающуюся процессию, сразу прекращала свое веселье и тут же вливалась в кортеж, на ходу перестраиваясь с удалой, бесшабашной мелодии цыганского пляса на религиозный обряд; почти с тем же рвением и страстью, с которой они объяснялись в своей любви друг к другу, они подхватывали песнопение, славящее их покровительницу.
Носилки уже над голубой волной залива Бодюк. Цыгане вошли в воду, и белые хламиды их пузырятся возле колен. Кругом стоят верховые гардианы. Фигурка египтянки Сары устремила вдаль свое неподвижное пестрое личико, задумчивое и печальное. А вокруг по колено в воде прыгают иностранные туристы с аппаратами, тут же две цыганки тащат в воду третью — хромую, видимо, в надежде на исцеление священной водой обряда, а чуть подальше красуются белые кони, отражаясь в голубой глади, и над ними упираются в безоблачное небо длинные пики гардианов с трезубцами Нептуна на остриях.