Волшебство на грани или снежное путешествие
Шрифт:
– Семён, мальчик мой! – воскликнул отец, но у него уже не оставалось сил на дальнейшие действия, и мужчина рухнул на мостовую.
Жители деревни, оказавшись свободными от своего защитного барьера, сначала не решались выйти за пределы площади, толпясь и ничего не понимая. Но, когда мы сказали, что опасаться им больше нечего, все же, они нашли в себе смелость пойти оценивать ущерб от набега татголов.
Моего отца мы с Зольтером перенесли к одной из лавок площади,
– Снятие барьера далось ему тяжело, - вздохнул Зольтер. – Семён, твой отец…
Он уже хотел рассказать мне про его ранение, про проклятие, про то, что надежды на то, что Прохор выживет, уже нет. Он потерял много сил.
– Я знаю, - я не дал Зольтеру закончить.
– Но, откуда? – не понял эльф.
– Это не важно, но мы можем его исцелить.
Я был уверен в том, что у нас получится. Беспокоиться было не о чем, вода из Озера может вылечить что угодно. Зольтер посмотрел на меня, потом на отца, ему было интересно, что же я такое придумал и почему знаю, что это сработает.
Карси передала мне кувшин и взяла крышку. Попросив Зольтера открыть рану отца, я смотрел, как тот расстегивает ему рубашку и убирает окровавленную перевязь, разрезав вынутым из кармана перочинным ножиком. Рана выглядела ужасно, плоть по краям начинала чернеть, кожа вокруг неё вздулась и опухла.
– Это кто же его так ранил? – Карси было жалко Прохора Платоновича, она представила, как тот, должно быть, мучился от сильной боли.
Я поднёс кувшин к ране, наклонил его, роняя несколько светящихся капель. Капли впитывались. Ранение начало затягиваться, словно кто-то проводил по нему стирательной резинкой, разрезанные кожные покровы соединялись, а сама кожа приобретала более здоровый вид.
Через несколько мгновений от страшной проклятой раны не осталось и следа, даже шрама.
– Семён, может, эта вода поможет еще кому в деревне? – предложила Карсилина, озираясь по сторонам.
Раненых и обожженных действительно было много, некоторые лежали посреди площади, и не было понятно, живы ли они, некоторые корчились стонали, кто-то просто терпел с мученическим выражением лица, у других были повреждены конечности, кто-то не мог ходить из-за того, что лишился ноги.
– Конечно, Карси, а еще можно использовать мою магию, - я с улыбкой согласился. Этим людям нужно было лечение.
В это время мой отец пошевелился, поморщился и дотронулся рукой до своей головы. Затем Зольтер помог ему присесть:
–
– Что это было? Я… я здоров? – похоже, отец этому факту сильно удивился. Он больше не чувствовал сильной боли в животе, не чувствовал головокружения, сонливости, ему легче дышалось.
– Как видишь, - кивнул Зольтер. – Скажи спасибо своему сыну.
При этих словах Прохор Платонович расширил глаза от удивления, а уголки его губ дрогнули:
– Семён жив? Действительно жив?..
– Ну да, Кари спасла его, этот поход оказался не таким уж и безнадёжным. Смотри сам, - и эльф, чуть повернувшись и отойдя с ракурса, указал на меня.
Я использовал свои целительные навыки, склонился над мужчиной, получившим серьезные ожоги, излучая ладонями лечебный фиолетовый свет, который залечивал его ужасные вспузыренные волдыри. Карси ходила с кувшином и делилась каплями воды из Озера Вечной жизни, поднимая на ноги тех, кто находился при смерти. Тюбенций просто стоял неподалёку и хлопал глазами.
Прохор Мылченко, без лишних слов, вскочил на ноги и бросился ко мне, случайно оттолкнув Зольтера. Но тот, и не думая обижаться, потер ушибленное плечо, не переставая смотреть в нашу сторону.
– Сёмен! Сынок! Ты живой! – отец подбежал ко мне, я выпрямился и обернулся, тут же угодив в его крепкие объятия.
– Ты тоже, - чувствуя себя неловко, я пытался пошевелить руками, но не выходило. Он стиснул меня так крепко, что было трудно дышать.
Зольтер, тем временем, прикрыл рот ладонью и подавил громкий смешок, изобразив приступ неконтролируемого кашля.
– Я боялся, что никогда тебя больше не увижу, - признался Прохор, не ослабляя объятий. Казалось, еще чуть-чуть, и расплачется от счастья.
– Всё обошлось, если, конечно, ты не решил меня задушить, - прохрипел я в ответ.
Он смутился и выпустил меня из своих объятий, затем почесал свой затылок:
– Прости, я был неправ, что не считался с тобой и думал, что всё выдумываешь, - ему было нелегко озвучивать это, задвигая свою гордость в самый дальний угол. – Карсилина оказалась жива, и это правда.
– Отец, я не обижаюсь. Любой на твоём месте счел бы это безумием. И вообще, это я должен просить прощения, но ты ведь понимаешь, что я не мог поступить по-другому, мне нужно было найти Карси.
– Мой глупый сын, - произнес Прохор Мылченко, и потрепал меня по голове своей большой шершавой ладонью.