Воля и власть
Шрифт:
Об авторе
БАЛАШОВ ДМИТРИЙ МИХАЙЛОВИЧ родился в 1927 году в Ленинграде. Пережил первую зиму блокады, затем был эвакуирован в Сибирь. В 1944 году вернулся в Ленинград. После окончания школы поступил на театроведческий факультет Ленинградского театрального института. Некоторое время преподавал в Вологодской культпросветшколе.
В 1952 году поступил в аспирантуру Пушкинского Дома в Ленинграде на отделение фольклора. Аспирантуру закончил в 1957 году, после чего работал в Петрозаводске в филиале АН СССР. Впоследствии жил в глухой деревне в семидесяти километрах от Петрозаводска.
Первая повесть Дмитрия Балашова – «Господин Великий Новгород» – была написана им в 1964 году. В 1966 голу она была напечатана в журнале «Молодая гвардия», а в 1968 году вышла отдельной книгой в издательстве «Молодая гвардия».
Следующей книгой была «Марфа-Посадница», а затем началась работа писателя над циклом «Государи московские», в который входят романы «Младший сын», «Великий стол», «Бремя власти», «Симеон Гордый», «Ветер времени», «Отречение», «Святая Русь».
Роман «Воля и власть» печатается впервые.
Глава 1
Василий был в ярости. Бешено мерил шагами востроносых, шитых жемчугом, зеленых тимовых сапогов особную вышнюю горницу княжеских теремов, устланную восточным ковром и уставленную поставцами с дорогою русскою и иноземной посудой, которою не часто и пользовались – боле для пригожества стояла.
Уже дошла весть о стыдном разгроме Двины новгородскими молодцами, а уж задалась было она великому князю Московскому, и о взятии Орлеца, где был захвачен неудачливый ростовский князек Федор, посланный на Двину для сбора дани. (И неволею подступало так, заключать мир с Новым Городом!) И более того: доходили смутные вести, что разбитый татарами Витовт [1] готов заключить новый союз с Ягайлой, отдающий в грядущем великую Литву в руки польского короля! Вот тебе и все высокие речи тестя, породившие надежды на то, что его, Васильевы, дети учнут княжить в Литве. Потому и разрешил он захватить Смоленск, не помог рязанскому князю, оттянувши его от Любутска, и позволил затем Витовту разорить всю Рязанскую землю, по сути, порушив старый московский договор с Рязанью, еще великим Сергием заключенный! Особенно стыдная измена, ибо за Федором, сыном Олега Рязанского [2] , была замужем его, Василия, родная сестра!
1
В и т о в т (ок. 1350–1430) – великий князь Литовский, сын троцкого и жмудского князя Кейстута. Участвовал в походах на немцев, на Москву. После смерти великого князя Ольгерда долго боролся за власть с его преемником Ягайло (ок. 1348–1434), великим князем Литовским с 1377 г., сыном Ольгерда. Ягайло заключил с Польшей Кревскую унию (1385), по условиям которой он, женившись на польской королеве Ядвиге и приняв католичество, становился польским королем Владиславом II, а Литва становилась частью Польши. Но Витовт добился признания его пожизненным великим князем Литовским. В своей внешней политике он вел борьбу с немцами (Ливонским орденом), Польшей и Москвой. В 1395 г. овладел Смоленском. В борьбе с русскими использовал помощь татарских ханов.
2
…О л е г а Р я з а н с к о г о… – Олег Иванович (1350–1402) – великий князь Рязанский. При нем отношения Рязани с Москвой менялись от союзных до враждебных. В 1370 г. рязанская рать помогла Москве отразить войска литовского князя Ольгерда, а в 1371 г. воевода Боброк-Волынец разбил Олега Ивановича у Переяславля. В 1378 г. оба войска сражались вместе на реке Воже, в 1386 г. было заключено соглашение, положившее конец междоусобицам. Последние годы Олег Иванович вел борьбу за то, чтобы Смоленск не стал литовским и в 1399 г., пользуясь разгромом Витовта на р. Ворскле, посадил своего зятя Юрия Святославича на смоленский стол. Но в 1404 г. Витовт вновь овладел Смоленском.
И союз с тестем против Великого Нова Города… Слава Богу, что хоть новогородцы не дались на обман, не разорвали союза с немцами и не позволили втянуть себя в войну, возможным исходом которой был бы захват Витовтом Новгорода Великого! И испорченные отношения с Ордой, и гнев своей же боярской господы – все это даром, дуром и попусту!
А теперь смерть сына, проигранная Нову Городу война, и эта брюхатая (опять, поди, девку принесет!) упрямая литовская баба, которую он до дрожи любил, а сейчас до дрожи ненавидел, так и не уяснившая себе, что он не подручник Витовтов, а великий князь Владимирский, и православная Русь отнюдь не вотчина католического Рима!
А это уже не сказки, не слухи, не возможный оговор! Вот противень того подлого соглашения Витовта с Тохтамышем [3] , захваченный и привезенный ему, ему, великому князю Московскому!
Схватил, шваркнул об пол, додавил сапогом, как ядовитую змею, бесценный литовский кубок из яйца Строфилат-птицы в иноземной серебряной оправе. Хотел было разбить и кувшин белой глины, из далекого Чина привезенный, расписанный змеями и махровыми круглыми цветами тамошней земли, но удержался, жалко стало. Слишком дорога была китайская белая полупрозрачная посуда, которую не умел делать более никто в мире, ниже на Софьином Западе хваленом!
3
Т о х т а м ы ш (? – 1406) – хан Золотой Орды с 1380 г. В 1382 г. организовал поход в Русскую землю. В 1398–1399 гг. был разбит ханом Темир-Кутлуем.
Софья немо смотрела, белея лицом, на яростную беготню супруга. Стояла, полная, плотная, в распашном саяне своем, скрывавшем вздернутый живот, голова убрана жемчужной снизкой и повойником. Давно уже одевалась по-русски, пряча волосы, заплетенные в две тугие косы, дабы не отличаться от местных боярынь московских. И как это она далась на обман, связавши свою судьбу с этим сумасшедшим русичем и до горькой обиды женской ставшим уже родным ей человеком! Великий князь! А ведет себя порою не лучше пьяного польского шляхтича! Подумала так, и пришло вдруг горестное озарение, что никто и не был лучше тогдашнего княжича Василия, да, пожалуй, и нынешнего московского князя, милого лады ее!
Женщина в тридцать лет, много рожавшая (за восемь годов брака четыре ребенка: два сына и две дочери – шутка ли!), вознесенная на вершину власти Владимирской земли, – великая княгиня Московская! – совсем не походила на ту сероглазую девочку, с которой Василий, в полузабытом замке, еще тоже не князь Московский, а попросту княжич, один из многих сыновей своего великого отца [4] , целовался у пахучей ржаной скирды в предместье польского города Кракова. И та сумасшедшая скачка, и слепо отталкивавшие его руки девушки, и ее нежданно жаркий поцелуй» и хрипло произнесенные слова: «Не забудешь, князь?» Где все это?! Утонуло в череде суровых лет, заполненных без остатка ежедневными трудами вышней власти! А теперь еще эта нежданная смерть Юрика, столь полюбившегося ее грозному отцу. Когда была она позапрошлым летом со всеми детьми в гостях у него в Смоленске, городе, отобранном батюшкой у бесталанного смоленского князя Юрия Святославича. Еще до этого страшного сражения с Едигеем [5] , до разгрома на Ворскле всей литовско-польской рати [6] , собранной отцом, разгрома, перевернувшего и перечеркнувшего все дальние замыслы родителя!
4
…в е л и к о г о о т ц а… – Дмитрий Иванович Донской (1350–1389) – великий князь Московский с 1359 г., сын великого князя Ивана II, Красного, внук Ивана Калиты. Сыграл большую роль в собирании Руси, преодолевая сопротивление князей Суздальско-Нижегородского, Рязанского и Тверского, соперничавших с ним в борьбе за великое княжение. В 1376 г. первым из князей начал открытую борьбу с татаро-монголами. В 1378 г. на реке Воже разбил татар, а 8 сентября 1380 г. в Куликовской битве разгромил войска Мамая. В духовном завещании он впервые передал великое княжение своему сыну без санкции Золотой Орды.
5
Е д и г е й (1352–1419) – эмир Белой Орды, основатель Ногайской Орды, с 1399 г. правитель Золотой Орды. В 1408 г. совершил поход на Русь.
6
…р а з г р о м а н а В о р с к л е в с е й л и т о в с к о – п о л ь с к о й р а т и… – В 1399 г. литовские войска Витовта были разгромлены войсками Тимура и Едигея на берегу реки Ворскла.
И как помнилось теперь, сколь сразу постарел отец: щеки обвисли, отчего круглое «котиное» лицо стало едва ли не квадратным, а под глазами легли тяжелые круги, и в глазах, полных по-прежнему властной силы, уже не вспыхивала озорная, юношеская удаль, что так привлекало к нему женщин и отчего у нее самой, у девочки-дочери, начинала сладко кружиться голова. Отец был торжествен и хмур. Он готовился к разгрому хана Темир-Кутлука, намеревался стать господином всей русской земли. Он не замахивался, как польские ксендзы, на святыни православия, напротив, послал с нею зятю дорогие иконы греческого и смоленского письма в окладах червонного золота и святые страсти Спасовы, принесенные некогда из Цареграда в Смоленск.
Мать держалась. Была все также роскошно одета в переливчатый шелк и фландрский бархат. Тщательно набелена и нарумянена, в алмазном очелье, в колтах, украшенных индийскими рубинами, но выдавали руки, потемневшие, сморщенные в узлах вен, высохшая шея, хоть и почти вся залитая серебром, жемчугом и лалами многочисленных бус. И Софья подумала вдруг: не в последний ли раз видит мать?
Она ткнулась лицом ей в мягкую обвисшую грудь, замерла, со страхом чувствуя, что вот-вот расплачется, нарушив весь торжественный чин встречи… Потом прошло. Вечером, после столов, ели материно любимое варенье, вспоминали Краков, Литву, Ягайлу и невольный свой плен в ляшской земле. Мать расспрашивала про Василия, и все не то и не о том, о чем хотелось с нею поговорить… Да и дети! Дети обвесили бабу свою, Ванек и Юрко, Нюша и крохотная Настя, которая, ковыляя, то и дело вставала на четвереньки и временем оставляла мокрые лужицы на коврах… И как тогда отец, с доброй улыбкою на лице, выходил, держа на каждом плече по внуку, и предсказывал им грядущую власть в русской земле…
И она так верила! Так ждала победы, так деятельно готовила Василия к тому, чтобы уступить, не мешать, даже помочь отцу в его многотрудных замыслах! И так казалось близким и столь достижимым жданное торжество! И королевская корона на батюшкиной голове, и конные ристалища на Москве, и танцы, что тогда она начнет устраивать польским навычаем в богомольной столице Василия!
Отец строил замок у себя в Троках, и каждый крестьянин или купец, въезжая в город порожняком, должен был привозить по большому камню, и стены росли прямо на глазах, до высоты пушечного боя из гранитных валунов, а выше – из кирпича. Такие же сводчатые залы и замкнутые внутренние дворы, как в рыцарских замках Ордена, такие же висячие переходы – замок на острове, с тройною защитой ворот. И Софья, закрывая глаза, уже словно видела это чудо, сотворяемое ее отцом у себя на родине взамен низкого, схожего с медвежьею берлогою, обиталища старого Кейстута. И только одно долило: вера! Знала, уведала, поняла уже, что русичи от православия не отрекутся ни в жисть, и тут ее отцу… Да почему отцу! Ванята с Юриком оба крещены по православному обряду. Впрочем, о далеком будущем не думалось тою порой! Отец был с ней! Прежний, великий, властный и умный, умнее всех! И о татарах он говорил небрежно, считал, что пушки решат все и лучная татарская конница не выдержит огненного боя, ринет в бег, и останется только гнать и добивать степняков вдоволь уже проученных Тамерланом [7] ! И после того Орда, татарская дань, набеги, пожары, полоняники, бредущие к рынкам Кафы и Солдайи, – все минет, все будет обрушено и прекращено одним ударом! А после присоединения Нова Города и Пскова к державе отца – сам Папа Римский неволею возложит корону на его голову! А она? Сможет ли тогда побывать в Риме, Флоренции, сказочном Париже, куда польские паны посылают своих детей в услужение тамошним рыцарям? У нее от отцовых замыслов кругом шла голова, и все казалось так достижимо и близко, стоило лишь руку протянуть!
7
Т а м е р л а н (Т и м у р) (1336–1405) – эмир, один из величайших завоевателей. Совершил три больших похода (1389, 1391, 1394–1395) и разгромил Золотую Орду. Столицей его государства был Самарканд. Большую деятельность по объединению Средней Азии он сочетал с грабительскими походами в Персию, Закавказье и др. страны, отличавшимися необыкновенной жестокостью. В последние годы его владения включали в себя Мавераннахр, Хорезм, Хорасан, Закавказье, Персию и Пенджаб.