Шрифт:
Пролог
«Айгунн ун Веллар. Айгунн дун Веллар» – Айгунн мысленно примеряла на себя новое имя, на которое она совсем скоро получит право.
Сувиз «ун» давался детям нуворов (так в Нэрстане называли класс землевладельцев). Сувиз «дун» давался женщине при вступлении в брак с нувором, вместе с его фамилией. У Айгунн было немного не так. У неё не было братьев. В семье нувора дар Веллара было только две дочери – старшая Айгунн и младшая Миэлла. Если в семье отсутствовали наследники (женщины не могли наследовать титул и земли), можно было передать титул мужу старшей дочери. Обычно, в таком случае, мужем старшей дочери становился младший сын другого нувора, который не мог наследовать титул своей семьи. В этом случае, вступая в брак, мужчина переходил в род своей жены и брал её фамилию. Пока отец жены оставался нувором, он носил сувиз «ун», и получал сувиз «дар»
Мужем Айгунн должен был стать младший, третий сын из рода Геннес, Эйнор ун Геннес. Их знакомство состоялось три месяца назад. После этого они несколько раз встречались: Айгунн гостила в замке семьи Геннес в сопровождении матери и, к сожалению, сестры (Айгунн мечтала хоть на какое-то время избавиться от неё); Эйнор гостил в замке семьи Веллар и несколько раз заезжал в гости, почти визит вежливости. Завтра должна была состояться свадьба. Были приглашены семьи нескольких соседних нуворов как свидетели клятв, которые молодые люди принесут при вступлении в брак. Гости были уже в замке. Вечером должен был состояться приветственный ужин, а сама свадьба была назначена на завтрашний день.
Если бы у Айгунн спросили, любит ли она Эйнора, она ответила бы «да». Такой ответ девушка должна была дать на вопрос о своём женихе. Самой себе Айгунн ответила бы «нет». Она не любила Эйнора. Но так было со всеми. Как-то раз Айгунн спросила свою мать, любит ли она отца, и та ответила «конечно» – без колебаний, в её глазах было удивление, а в голосе почувствовался страх. Нет, она не любила его. Айгунн была благодарна матери, что та не задала ей подобный вопрос об Эйноре. Видимо, сама всё понимала. Айгунн не любила врать, особенно близким, за исключением сестры. Её близкой она никогда не считала, само её существо противилось тому, чтобы назвать близкой сестру. С детских лет, едва научившись говорить, Миэлла вела какую-то войну против Айгунн, так и стремилась уколоть побольнее. И самым досадным было то, что Миэлле всё сходило с рук. Лаской, улыбкой, невинным личиком, на котором совсем не читалось коварства, Миэлла умела расположить к себе всех, и ни отец, ни мать, но нянюшки и учительницы не верили в её злонамеренность. Считали, что Айгунн просто завидует ей. В глубине души Айгунн, конечно, завидовала, но даже самой себе признавалась в этом с огромным трудом. Это было больно. Больно признавать, что Миэлла превзошла её почти во всём. В детстве Миэлла выглядела как ангелочек с мягкими белокурыми кудряшками. Её вид приводил в умиление всех, а уж тупоголовые нянюшки так просто души в ней не чаяли. Айгунн старалась достичь успеха во всём, чему её учили: этикет, рукоделие, деяния Ойну и Эйни, позже, когда их стали обучать наукам, Айгунн полюбила историю, особенно древние предания и историю древних государств, делала успехи в арифметике, естествознании, а для её обучения астрономии был приглашён отдельный учитель: обзорный курс астрономии, который преподала им домашняя учительница, Айгунн усвоила очень быстро, но ей хотелось учиться дальше. И тогда отец пригласил настоящего астронома. Обычно, таких учителей приглашали для сыновей нуворов. Но здесь для Айгунн сделали исключение. Во многом благодаря совету домашней учительницы агнессы Ульсонны. Она была одной из немногих, кто не поддался чарам Миэллы. Агнесса Ульсонна относилась к обеим девочкам с добротой, но была справедлива, у неё Миэлла не получала незаслуженных отметок, и ей не раз приходилось переделывать свою работу. Впрочем, агнесса Ульсонна не была к ней чрезмерно строга и не требовала лишнего, лишь то, что обязательно должна знать благородная девушка. У Айгунн она видела интерес, и была готова научить её всему, что знала сама. Агнесса Ульсонна была первым человеком в жизни Айгунн, кто заметил в ней что-то особенное. Таким был и агнир Интир, астроном, обучавший Айгунн несколько лет. В прошлом мэтр Интир преподавал в университете на юге; почему он бросил это занятие и перебрался на север, Айгунн не знала – мэтр не любил говорить о юге.
Айгунн дошла до конца длинного коридора и вышла на боковую лестницу. Это был кратчайший путь на её террасу, где Айгунн выращивала цветы, кормила птиц и смотрела на звёзды в зрительную трубу. Это было только «её» место, где Айгунн могла уединиться и быть собой. Здесь она чувствовала себя свободнее, чем в своих покоях.
Перед приветственным ужином Айгунн волновалась. На ужине не должно было произойти ничего особенного: родители поприветствуют гостей, будет ужин, танцы…, и всё. Свадьба должна будет состояться завтра. Но Айгунн всё равно волновалась. Она не любила большие скопления людей, чувствовала себя при этом
Боковая лестница была довольно узкой и вилась спиралью с небольшими площадками и узкими стрельчатыми окнами. В основном, боковой лестницей пользовались слуги, для семьи имелась парадная лестница. Но Айгунн боковая лестница нравилась больше. Ей были по душе простота, отсутствие помпезности, и стрельчатые окна, выходящие во двор. Дойдя до площадки, Айгунн остановилась: «надо бы полить фиалки у окна, захвачу воду на обратном пути», подумала она. И тут она услышала приглушённые голоса.
– …да, у Айгунн много секретов. Она тебе не рассказывала?
– Нет, кажется, нет. Но это даже интересно. У каждого должен быть свой секрет.
– А у тебя? Какой секрет у тебя?
– Наверное, у меня нет секретов.
– Тогда пусть у нас будет секрет. Айгунн такая гордая. Она думает, что я и в подмётки ей не гожусь. Но ты ведь так не думаешь?
Айгунн шумно выдохнула. Ну, уж это слишком. Миэлла. Она быстрыми шагами направилась наверх.
Половина витка – и взору Айгунн открылась площадка следующего этажа. Миэлла и Эйнор. Они целовались. Его руки сомкнулись на её талии, её пальцы запутались в завитках его рыжих волос на затылке. Дыхание Айгунн сбилось, руки задрожали. Последние ступени она преодолела, опираясь рукой о каменную стену. Эйнор первым заметил её и медленно отстранился от Миэллы. Айгунн рывком преодолела последние несколько ступенек. Левой рукой она всё ещё опиралась о стену, правая потянулась к кулону у неё на шее. Подарок Эйнора. Он ей нравился. Скорее всего, выбирал не он, но подарок попал в точку. Аметист – красивый сиреневый цвет, придающий её чертам оттенок загадочности. Для этого вечера Айгунн приготовила сиреневое платье в тон украшению – такого смелого наряда у неё ещё не было.
Пальцы Айгунн сжали кулон. Один рывок – и цепочка из белого золота разорвалась. Резануло шею, но Айгунн даже не поморщилась. На элегантном белом металле остались маленькие, почти незаметные капельки крови. Пощёчина. Миэлла даже не попыталась ответить в своём излюбленном язвительном тоне. Она вся сжалась и медленно попятилась к окну.
– Ты будешь проклята! – прокричала Айгунн, – Ты сгинешь, пропадёшь, растворишься, ты и твои потомки! Не будет у тебя никакого будущего!
Кулон со звоном упал на каменный пол. Айгунн бежала вниз. Она уже не думала ни о чём. Вечер, особый наряд, брак, родовое поместье, хозяйкой которого она собиралась со временем стать, родители, отношения с которыми, как она ожидала, статут более тёплыми, когда Миэлла выйдет замуж и наконец-то уедет от них, терраса, зрительная труба, созвездие энтус, которое можно наблюдать на ночном небе только раз в году… ничего уже не имело значения. Всё это кончилось, мечты разбились вдребезги. Айгунн бежала. Лестницы, площадки, окна, двор, ворота… Всё дальше и дальше в лес.
А под землёй, в семейном склепе Велларов гас двойной круг примерно в два локтя в диаметре. Между внешней и внутренней окружностью были начертаны странные символы, но их уже было не разобрать. Круг погас, и место, где его только что можно было видеть, сделалось неотличимым от остальной поверхности пола. Каменные плиты и ничего больше.
Миэлла сидела на подоконнике, обхватив голову руками. Слова Айгунн звенели у неё в ушах «Ты будешь проклята!..». Губы Миэллы дрожали. «Это была шутка, просто шутка…», проносилось у неё в голове. Из задумчивости её вывел голос Эйнора: «Я найду Айгунн». Миэлла только растерянно кивнула. Кажется, он посмотрел на неё осуждающе.
Миэлла не знала, сколько прошло времени. В какой-то момент она вышла из оцепенения, встала, и направилась к себе. Зайдя в свои покои, она приказала горничной принести воды для умывания.
– Вам нехорошо, нувора? Вы так побледнели…
– Просто очень жарко. Я была на террасе у Айгунн, там так светит солнце…
– Сейчас, нувора. Может, принести что-нибудь попить? Мятный настой так освежает.
– Да, пожалуй. Принеси.
Горничная удалилась. Миэлла в изнеможении упала на кровать.
День клонился к закату. Примерно с час назад Миэлла слышала, как отец вернулся в замок с гостями. Он показывал им окрестности. Скоро нужно начинать собираться.
Миэлла готовилась принять ванну, когда к ней в покои вошла мать. Миэлла встрепенулась.
– Миэлла, ты не знаешь, где Айгунн? Нигде не можем её найти. Ни я, ни Асинна. Ведь уже пора собираться.
– Не знаю. – и, уловив взгляд горничной, добавила – Днём я ходила с ней на террасу, но ненадолго. Там было очень жарко. Я быстро ушла, а она осталась.