Воля смертных

Прозоров Александр Дмитриевич

— Что ты хочешь сделать? — не понял монах.

— То, чего всегда хотят в таких случаях… Договориться.

— С Гекатой? Ты не понимаешь, нам не о чем говорить. Мы все хотим прямо противоположного!

Но наемник уже вышел из дверей, жмурясь от яркого света, поднял руки, удерживая автомат за ремень у ствола, потом медленно опустил «AUG-77» на землю:

— Ты видишь, я безоружен! Вот, смотри! — Он снова наклонился за автоматом, но теперь всего лишь отстегнул магазин, передернул затвор, опустил оружие обратно, снял «разгрузку» и бросил поверх ствола: — Видишь, ничего нет!

— Я что,

должна умилиться? — не поняла его стараний богиня.

— Давай договоримся! — предложил капитан. — Тебя зовут Геката, как я понял? Ты величайшая из черных магов и повелеваешь всеми этими зверьми? А я — просто охранник из фирмы «Secopex», нанятый для обеспечения безопасности этих людей.

— Пес войны, — сквозь зубы сплюнул Варнак, слыша все это от ресторана. — Давить таких, давить и давить. Пока всех не прикончу, отсюда не уйду. Их выпускать не стану. Пришли за кровью — пусть передохнут!

— Какой ты нервный! — «Лягушонка» рядом с ним старательно выщипывала из штанов семена «собачек», приставшие к ней где-то за сараем. — Всех подонков не перебьешь, нам сегодня нужно дело поважнее закончить. Чтобы уж навсегда. А потом можешь их отлавливать и резать, сколько душе угодно, даже слова против не скажу.

— Говори! — предложила толстуха, подступив ближе к фонарям.

— Чего, орать будем на всю округу? — прикрыл ладонью глаза капитан. — Дай хоть взглянуть на тебя, что ли? Может, боком к свету встанем? И спокойно все обсудим, без воплей?

— Чего там обсуждать? Оставите привратника и уйдете — будете живы. Или останетесь с ним — и умрете.

— Ну, ты понимаешь, заметно понизил голос Форс, продолжая прикрывать глаза от света, — это ведь деловой заказ, нам придется платить неустойку, страховки, тратить крупные средства, фирма потеряет репутацию. И все это непонятно по какой причине…

— Что ты там бормочешь, ничего не понять?! — Упитанная ипостась сместилась в сторону и сделала несколько шагов вперед, оказавшись за линией фонарей.

— Если вы проясните причины спора и свои требования, фирма может уладить конфликт своими средствами к взаимному удовлетворению, либо как-то компенсировать вам расходы, неустойки, потери…

— Потерю всего мира? — засмеялась богиня.

— Давайте попробуем найти выход, который устроит обоих, — чуть попятился, поворачиваясь боком к прожекторам, наемник. — Чтобы и вы, и мы не выглядели полностью провалившими задание. И всем будет хорошо.

— Давай! — совсем развеселилась Геката. — Вы отдаете нам голову привратника, а сами забираете его тело. Либо наоборот. И тогда все будут довольны.

Слушая их разговор, последние уцелевшие участники экспедиции вышли из гостиницы наружу. Наемники, прислонившись к стене, опустили оружие стволами вниз. Доктор Истланд, слушая своего телохранителя, нервно теребил четки. Варнак узнал рослого привратника, стоящего бок о бок с археологиней, но вот еще двух мужчин он видел в первый раз.

— Давайте будем разумными, — подступил к толстухе Форс. — Я отнюдь не безоружен, и я еще могу попортить вам жизнь, нанести потери, причинить неприятности. Я очень хорошо умею это делать. Хотя вы, я вижу; тоже не луком шиты. Давайте найдем баланс интересов и избавим друг друга от проблем. Я ведь человек не злой. Просто

у меня профессия… такая!!!

Он вдруг метнулся вперед, проскочив со стороны света, извернулся, ловя правую руку Гекаты и резко ее выкручивая, неуловимым движением выхватил нож и, оказавшись за спиной толстухи, прижал лезвие к ее горлу:

— Отзови собак! Быстро!

— Ах ты, тварь поганая! — только и охнула богиня. — Челеби прав, выжигать всех вас надо без жалости!

— Убери собак!

Однако вместо бегства все стаи, наоборот, ринулись в конус света.

— Убери собак! — пятясь от зверей вместе с нею, заорал в самое ухо наемник. — Убери! Ну, тогда сама виновата!

Форс с силой резанул женщину ножом по горлу, оттолкнул, отскочил еще на пару шагов — и вдруг понял, что стаи замерли.

— Вот и все! — Он с трудом перевел дух. — Сдохла хозяйка, успокоились и псы.

Однако убитая им женщина не упала, она повернула к нему голову, вытянула руку и попыталась что-то сказать. У нее не получилось, только кровь забулькала в разрезе на шее. Тогда Геката сжала кулак, выдернула из ножен стилет и решительно зашагала к капитану.

У Форса округлились глаза. Он начал быстро пятиться и закричал так, словно уже попал в ад и жарился на раскаленных углях. Наемник попытался отмахнуться ножом, но это были тщетные надежды. Позволив порезать себя еще раз, толстуха с силой вогнала стилет ему в глаз — да так, что острие выглянуло из затылка, — стряхнула мертвеца в сторону, пошла дальше. Наемники, спохватившись, вскинули автоматы, нажали спуск. Попадание десятков пуль отбросило богиню назад, но, едва обоймы опустели — она снова пошла в наступление, схватила ближнего наемника, еще не успевшего передернуть затвор, за горло, чуть приподняла и вогнала стилет снизу под бронежилет, несколько раз провернула, отшвырнула умирающую жертву в сторону…

Варнак отлично понимал: Геката в ярости. И опасался даже просто скосить глаза в сторону стоящей рядом «лягушонки», дабы ненароком тоже не попасть под «раздачу».

Последний из выживших наемников поднял свой «AUG», выпустил обойму одной затяжной непрерывной очередью, отпихнувшей воительницу на пару шагов назад. Но чем могли повредить богине лишние полсотни пуль? Они только разозлили ее еще сильнее.

Обойма опустела, автомат замолк. Истекающая кровью, в разодранной в клочья одежде, Геката, занося стилет, шагнула к последнему из «псов войны»… И вдруг на ее пути оказался рослый священник, вскинувший перед воплощением гнева растопыренную ладонь, другою же он вознес над головой богини христианский крест:

— Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого. И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, Отцом рожденного прежде всех веков; в Свет от Света, в Бога истинного от Бога истинного, рожденного, несотворённого, единосущного…

И тут произошло невероятное! Под его тихой молитвой Геката вся съежилась, присела и униженно попятилась, причем даже не на коленях, а на четвереньках.

— Что это творится? — недоуменно спросил юную ипостась богини Варнак — и вдруг понял, что у «лягушонки» тоже остекленел взгляд, а все тело напряглось, словно у кошки перед прыжком на зазевавшуюся крысу.