Волжская рапсодия
Шрифт:
Он с досадой хлопнул по столу: «А в конце-то концов: что крамольного в том, чтобы сходить в День города на концерт? Какого черта я парюсь: разве меня это к чему-то обяжет? Почему я уже успел нарисовать в голове картину супружеской измены?!»
Дмитрий расплатился и вышел из кафе. На площади горели фонари. Объединившись с мягкой фиолетовой подсветкой на зданиях, они тщетно пытались прогнать вкрадчивые бархатные сумерки. Вдалеке выделялась ярко-освещенная сцена. Дмитрия поразила тишина: «Закончилось что ли все?»
Вдруг слуха коснулись набегающие откуда-то издалека мягкие звуковые волны. Дмитрий остановился и всмотрелся
Фортепианная мелодия взлетела стремительной чайкой. Оркестр подхватил ее парение и заструился зыбью по поверхности океана. Бирюзовая вода преломляла солнечные лучи. Ослепительно белый песок вспыхивал искрами мелкой ракушечной пыли.
«Пляж Валакири 7 . Нам еще тогда местные сказали, что не стоит слишком долго задерживаться на берегу в отлив, чтобы не попасть в коварные лапы обратного течения. А Марина все танцевала и танцевала. Пришлось утаскивать ее с пляжа чуть ли не силой. Мы тогда первый раз поссорились».
Кто-то дернул Дмитрия за рукав пиджака. Он, еще не придя в себя от видения наяву, с удивлением узрел перед собой лицо дочери: «Странно: как это я оказался у скамеек перед сценой?» Дана сидела с краю на втором ряду. Двумя руками притянув отца, усадила на свободное место рядом с собой и шепнула на ухо:
7
Пляж Валакири находится на востоке острова Сумба в Индонезии.
– Че ты так долго-то? Щас финал уже будет.
Дмитрий не ответил. Взглянул на пианистку. Ниспадающие волнистые пряди полностью закрывали ее лицо. А он очень хотел увидеть то, что оно сейчас выражает. Именно сейчас. И не только лицо, а всю ее хотел он видеть! Как 3D-модель, которую можно держать в руках и рассматривать. Глаза. Нос. Губы. Шею. Грудь. Живот… Несвоевременную мысль о том, что он жаждет видеть пианистку обнаженной, мгновенно унесло мощным оркестровым потоком. Мелодия упруго замаршировала, потом растворилась в легком пассажном движении и почти сразу закачалась на волнах фортепианных переливов легкой лодочкой.
Зазвучали требовательные валторны, очерчивая рельефный горный пейзаж. Дмитрий отчетливо увидел, как вспышки молнии насквозь пронизывали черное южное небо, вонзая острые копья в расщелины скал. Гул морских волн соединялся с громовыми раскатами, вселяя тревогу, граничащую с животным страхом перед величием разгневанной стихии.
Дмитрий встал. Прошел к последнему зрительному ряду и остановился. Он хотел увидеть всю сцену в объеме: и оркестр, и пианистку. Дирижер раскачивался на возвышении. Его палочка парила в воздухе. Руки пианистки скользили по клавиатуре. Звучание рояля то сливалось с протестующими оркестровыми стонами, то яркими всполохами выделялось на фоне отдаленных возгласов деревянно-духовых инструментов. И вдруг оно понеслось в бешенном ритме, заставив сердце Дмитрия неистово колотиться.
«Невероятно! Эта музыка берет в плен. Какой масштаб! Какая стройность! Гигантским небоскребом она взирает на город с высоты птичьего полета. Живой исполин дышит, говорит с тобой, требует, злится, обижается. И прощает».
Вслед за финальными аккордами оглушительной лавиной грянули овации. Зрители встали. Дмитрий тяжело дышал. Оглянулся – площадь за ним заполнена людьми так, что яблоку негде упасть. Все скандировали «Браво!». Дмитрий не хлопал. Он во все глаза смотрел на пианистку. Она медленно встала. Поклонилась зрителям. Повернулась к оркестрантам. Поклонилась им и дирижеру и пошла к ступенькам. Спустилась, придерживая полы сверкающего в свете софитов платья, и скрылась в сумраке. Аплодисменты и крики «Браво!» и «Бис!» не смолкали. К Дмитрию подбежала Дана и закричала:
– Папка, скажи, что это гениально!
– Да, – машинально ответил Дмитрий, разыскивая взглядом пианистку, но ее нигде не было.
Еще минут пять площадь неистовствовала, вызывая пианистку на поклон. Оркестранты тоже встали. Скрипачи стучали тростями смычков о пульты. На сцену взбежал конферансье и поднял руку с микрофоном. Зрители затихли.
– Дамы и господа! Думаю, что выражу общее мнение: такого яркого исполнения концерта Рахманинова Кинешма еще не слышала, – ведущий выдержал паузу, осматривая многолюдную площадь. – Именно поэтому, конгениальное исполнение гениального произведения дает право нашей гостье уйти по-английски.
Площадь загудела то ли одобрительно, то ли удивленно. Конферансье снова поднял руку и дождавшись тишины, властным тоном произнес:
– Мы благодарим оркестр Ивановской филармонии во главе с Сергеем Васильевичем Калеватовым и отпускаем артистов отдыхать. А нас еще ждет праздничный салют в акватории Волги.
– Папка, слышишь: салют еще будет! – Дана теребила отца, а он никак не мог соотнести реальность и внутреннее переживание только что отзвучавшей музыки.
– Да, салют. Я понял. – Отмахнулся от дочери и подумал: «Какая к черту измена Марине? Эта женщина вообще не может мериться такими категориями: она из другого мира. Инопланетянка. Ее можно боготворить и покланяться ее таланту, как поклонялись в древности прекрасной Эвтерпе 8 ».
8
Эвтерпа – в греческой мифологии одна из девяти муз, дочерей Зевса и титаниды Мнемосины, муза лирической поэзии и музыки.
Дана не переставала дергать за рукав:
– Папка, очнись: через десять минут салют начнется!
Дмитрий достал из портфеля мобильник и разблокировал экран. «Восемь неотвеченных вызовов».
– Черт! Я совсем забыл про деловую встречу.
Дана звонко засмеялась:
– Вот она, великая сила искусства.
Дома, сразу после позднего ужина, состоявшего из пиццы и колы, Дана заглянула в кабинет отца:
– Так. Слушай. – И заиграла на саксофоне одну из мелодию концерта Рахманинова. Запнувшись, смутилась: – На саксе, конечно, не так красиво получается: рояль с оркестром мощнее. А еще я в инете нашла эту пианистку: ее зовут Дарья Мухина. О, как она офигенно Листа и Брамса исполняет! – Дана снова заиграла. На этот раз звук слегка напоминал колокольчики.
Дмитрий отложил карандаш и посмотрел на дочь:
– Очень красиво. Что это?
– Опять, не так хрустально, как на рояле, – поковыряв в носу, Дана небрежно заметила: – «Женевские колокола». Из цикла про путешествия.
Дмитрий встал, подошел к секретеру, выдвинул нижний ящик, достал коробочку и открыл ее. Дана тут же подскочила к отцу:
– Что это за конструктор «Лего»?
Дмитрий ловкими движениями собрал деревянную модель:
– Собор Святого Петра в Женеве. Мы там были с твоей мамой в свадебном путешествии.