Вооружен и очень удачлив. Трилогия
Шрифт:
С неба послышался визг — это летела захваченная смерчем Вторая. Ее конечности бестолково болтались, а меж позолоченных рожек сверкали мелкие огоньки, разбегаясь по ячейкам паранджи. Наполненный пузырьками концентрированной силы туман поплыл вперед, и меня словно шарахнули по голове пыльным мешком. Мой лучший друг в обнимку с Фарадом со слабым вскриком рухнул на землю, и я понял, что воздух снова чист, но я не могу ни раскрыть рот, ни пошевелиться.
Из наушника в качестве символического ответа «все пропало» повалил сладковатый дымок.
Удивительно, но главному герою трагедии не досталось даже царапины. Упруго отскочив от сосны, словно живой
Спустя несколько минут к нему подползли остальные.
— Вот это буря так буря! — тихо сказал боец, глядя на поваленные сосны с легкой опаской. — Подфартило, ничего не скажешь! Нам даже рук марать не пришлось.
— Г-г-г-готово, — мертвым от ужаса голосом сказал лысый, с содроганием рассматривая поле боя.
— Одна девка, мужиков трое, — быстро подсчитал бородатый «непахарь», поочередно загибая пальцы над нашими парализованными тушками. — Дышат. Вот только кто именно из них принц? Одеты одинаково, в национальные тряпки.
— Сейчас мигом разберемся! — хмыкнул боец, пренебрежительно пиная ногой мой бесчувственный бок. — Смотри сюда. Видишь — сплошные мышцы? Этот точно не королевской крови, скорее всего, рядовой телохранитель. Второй мужик и вовсе жидковат, даже на телохранителя не тянет. Слуга или компаньон, не иначе. Настоящего принца по фигуре отличать надо. Говорят, восточные богатеи чай с салом пьют, а мясо медом обмазывают. Традиция такая. Их высочество должен быть самый жирный.
Единственным, кто выразил немой протест против этого высказывания, был «жидковатый» принц. Казалось, сама мысль о том, что великая Аброузия может родить толстяка, привела его в негодование, заставив мелко трястись. А уж представить себе жирную тушу на троне родной страны он и вовсе не мог. Фарад попытался гневно уставиться на нападавших, но это у него плохо получилось по весьма прозаической причине — его высочество лежал лицом вниз.
Тем временем внимательно прищуренные глаза бойца вернулись к нашей группе. Я обреченно замер, прекрасно понимая, на кого именно падет выбор. Если в кастинге не участвуют слоны, мой лучший друг неизменно получает пальму первенства за упитанность. И точно, как в воду глядел!
— Он! — уверенно сказал боец, тыча пальцем в Третьего. — Самый жирный из присутствующих. И рожа такая… ну, ты понимаешь. Прямо на лбу написано — принц. Дураку ясно, привык, что все за него делают слуги, сам и пальцем не шевельнет.
Третий от возмущения так напрягся, что даже сумел привстать.
— О! — обрадовался боец. — Знает кошка, кто за мясо отвечать будет! Ты гляди, ты гляди, как он рожу кривит!
— Слушай! А тот, что рядом лежит, тоже кривится! — обеспокоенно сказал бородатый, наклоняясь над молчаливо пышущим гневом Фарадом.
— Не! — запротестовал боец. — Разве ж то королевская мимика? Плебейские ужимки. Сразу понятно, что быдло быдлом.
Принц потрясенно вздернул брови, собирая на них грязь, но похитители уже потеряли интерес ко всем, кроме Третьего.
— Позвольте, ваше высочество!
Обездвиженное «высочество» было вынуждено позволить. Моего лучшего друга и напарника бережно взяли под мышки и понесли куда-то вдаль. Так как делать все равно было нечего, я предался мысленному сочувствию его неясной дальнейшей судьбе, с радостью осознавая — чувствительность понемногу возвращается. Встать еще не могу, но пошевелить конечностями — уже да! Рядышком остервенело крутила пальцами рук и ног Вторая, умудряясь даже это примитивное
К трагической реальности нас с принцем вернул простой вопрос, заданный грубым голосом:
— А что с остальными делать? Под ребра?
Мысленно я всеми фибрами организма молил и подсказывал «отпустить», прекрасно понимая, что сам на месте похитителей ни за что не отпустил бы свидетелей живыми. Боец с равнодушием человека, привыкшего качественно исполнять свою работу, приподнял принца за воротник, взмахнул ножом и…
Несчастная беглая верблюдица Лолита высунула из кустов лилейную шейку в рубиновом ошейнике удивительно вовремя. Драгоценные камни сверкнули на солнце, рассыпая алые лучи, а белоснежная любимица принца грациозно вытянула морду и элегантно плюнула прямо в лоб застывшему бойцу. Тот инстинктивно уклонился в сторону, чиркнув ножом по краю мочки Фарадова уха и не сводя глаз с драгоценной безделушки.
— Ух ты, какая…
Ничуть не удивляясь тому факту, что по лесу бегают верблюды в фамильных украшениях, боец медленно и плавно протянул дрожащие руки к белой шее, и тут до моего слуха донесся самый радостный звук в мире — скрип рессор и топот копыт лошадей, везущих отставшие от нас кареты с гаремом, евнухами и законными супружницами Фарада.
Только теперь я понял, что иногда три жены не роскошь, а средство спасения. Супруги принца действовали быстро, слаженно и практически не задумываясь, как музыканты давно сыгранного оркестра. Роза бросилась к лежащему в пыли муженьку, Парася засучила рукава, а Зарема просто откинула с лица густую паранджу — и этого оказалось вполне достаточно для устрашения противника. Во всяком случае, даже я, по-прежнему не способный встать с места, почувствовал острую необходимость немедленно оказаться как можно дальше отсюда. Бегом. Ползком. Россыпью молекул. Любым способом!
Пока я в ужасе жмурился, отрезвленный нечеловеческой харизмой Заремы, меня подстерегло новое испытание — об меня споткнулась добросердечная Парася, со всех ног спешащая на выручку любимому.
Не знаю, спотыкался ли когда-нибудь об вас слон, но никак иначе не могу передать то ощущение внезапной тяжести, острой боли и короткого полета в неизвестность, которое пережил. Одно хорошо — сверху я смог насладиться панорамой поля битвы во всех подробностях.
Вот Третий бьется в тесных объятиях бородатого. Вот Роза душит бойца собственным чулком. Вот лысый пытается сбежать и падает, как подбитая птица, сшибленный на бегу тяжеленным лифом красавицы. Вот Зарема ласково склоняется над ним, и лысый лишается от ужаса сознания. Вот Парася заканчивает делать искусственное дыхание Фараду и выпрямляется во весь рост, оглядывая окрестности с характерным выражением былинного богатыря, у которого нестерпимо чешутся руки совершить очередной подвиг.
Вот разморенный принц находит в себе силы указать пальцем на бородатого «непахаря» как на виновника всех несчастий. Вот Парася берет негодяя за шкирку и запускает в небеса.
И вот…
— Пятый! Пятый!
Я пришел в себя от дружеского тычка.
— Уснул, что ли? — неприветливо осведомилась Вторая, отряхивая шаровары. — Спасай клиента, хватай бандитов!
— Думаешь, надо? — ради порядка спросил я, с легким скрипом принимая вертикальное положение. — Кажется, супруги Фарада и сами неплохо справляются!