Вооружен и очень удачлив. Трилогия
Шрифт:
— Слушай, Терслей, — сказал он, сдувая с лица ужиный хвост, — насколько я помню карту, нам идти не менее двухсот верст! Неужели ты планируешь отмахать их пешком?
— Нам бы только спуститься и до перевалочного трактира добраться, — пояснил Терслей. — Там поедим, отдохнем и возьмем гномьих хакни во временное пользование.
— Хакни? — насторожился Геллан. — Но ведь это не совсем лошади?
— Точнее, совсем не лошади, — согласился Терслей. — Обычному коню в Нижнем городе делать нечего. То, что своды Лакатки кое-где чуть выше холки, еще не самая страшная штука. Мы уже несколько раз пробовали — надевали шоры, самых спокойных лошадей выбирали —
— Где? Где? — начал крутить головой Геллан и тут увидел.
Дверки многочисленных шкафчиков были встроены в скалу так ловко, что при скудном освещении заметить их было мудрено даже самому зоркому наблюдателю.
Маг отомкнул три замочка и, сунув нос в крайний шкафчик, начал деловито копаться, время от времени недовольно ворча и бросая на каменный пол то мятые штаны, то рваную рубаху. По мере роста кучки он закапывался все дальше и дальше, а потом и вовсе полез в шкафчик всем туловищем, выставив на обозрение стоптанные подметки сапог.
— Безрукавку брать? — донеслось из глубины.
— Бери, конечно, — согласился Терслей, спокойно вынимая из своей камеры аккуратно сложенные стопкой вещи. — И всю защиту, что осталась с прошлого раза. А ты что стоишь без дела, скорняк? Шкафчик бывшего снайпера к твоим услугам! Давай-давай, у нас не так много времени!
Принц просунул руку в темноту не без опаски.
Прикосновение к одежде покойного снайпера вызывало противоречивые чувства. Ее холод казался холодом мертвого тела, а карманы на поношенной куртке оттопыривались так, словно внутри по-прежнему находились руки бывшего владельца. Геллан поморщился, но Шушул вдруг быстро заскользил по плечу и буквально нырнул в шкафчик, немедленно захрустев чем-то изнутри. Попытка выловить шустрого беглеца привела лишь к тому, что принц перещупал всю одежду, и она перестала быть холодной и недружелюбной, нагревшись от его рук.
— Черт! И как теперь прикажете доставать оттуда этого непоседу?
— Не заводись, скорняк, — хлопнул Геллана по плечу командир. — Прежний снайпер всегда для ужа приберегал горсть леденцов, а наш Шушул до них большой охотник. Сейчас он наестся и сам вылезет. О! Что я говорил?
Появившийся уж выглядел донельзя довольным и тряс раздвоенным языком, явно изображая счастливую улыбку.
Уже без всяких отрицательных эмоций принц перебрал наследство бывшего снайпера, по указке Терслея натянул кожаный жилет, куртку с высоким воротом и защитным шейным клапаном, не без злорадства обнаружив, что его предшественник был гораздо толще и ниже ростом. Отдельно лежало оружие: короткий кинжал с набедренным ремнем и креплениями, простенький охотничий арбалет в легком кожаном чехле и колчан стрел, распределенных на два отделения. Оставалось только прихватить накидку в скатке, устроить разморенного Шушула на шее и двигаться вперед.
А вот маг со сборами не торопился.
Куча извлеченных из его шкафчика предметов уже достигла уровня колен Геллана, а Жекон все никак не мог уняться. Пару раз Терслей дергал его за ноги, но маг лишь разражался потоком брани и швырял на пол очередной сверток.
Геллан тихонько присвистнул.
— У него там что — выход в другую кладовую? Хоть убей, не верю, что все это помещалось
— Жекон! — с досадой крикнул Терслей. — Заканчивай это безобразие! Мы тебя ждем!
— Сейчас! — глухо донеслось из шкафчика, и ноги задергались. — Последняя заначка осталась! Ап!
Явившийся пред очи соратников маг являл собою не менее радостное зрелище, чем его змей несколько минут назад. Разве что пахло от него не леденцами, а пылью и немного металлом. «Последняя заначка» оказалась ящичком странной кривой формы, в котором при каждом движении что-то шелестело и гремело. Естественно, нести ее пришлось Геллану, кому же еще?
Заперев замки шкафчиков, троица покинула камеру хранения и ступила на каменную мостовую Нижнего города.
Первое, что разочаровало принца, было отсутствие привычных просторов. Дорога представляла собой довольно узкий коридор, по обе стороны которого высились толстые опоры, поддерживающие неприветливо темный свод. В просветах между опорами изредка виднелись мелкие озера, заборы, дома и даже небольшие поселения, но все открытые пространства в сущности являлись просто большими пещерами, выдолбленными в камне.
Воздух здесь был влажен, неподвижен и холоден. На поверхности земли уже вовсю набирала силу весна, а Нижний город демонстрировал равнодушное пренебрежение к традиционной смене сезонов. Судя по всему, обитатели подземного мирка вполне комфортно жили в своем застывшем времени, свободные от нехитрых хозяйственных ритуалов вроде уборки снега, спешной починки худой крыши или утепления на зиму ветхого птичника.
— Долго еще до перевалочного трактира? — поинтересовался Геллан.
— Часа три, — поднеся к глазам карту, прикинул Терслей. — А что такое? Спешишь?
— Очень уж ноша неудобная. Может, тогда кто-нибудь снимет с меня Шушула? Ваше универсальное чудовище мне все время норовит в рот или глаз свой хвост запихнуть. Ни зги не вижу.
— Ты воин, дуся! — строго сказал маг. — Иди и неси.
По мере продвижения вперед искусственное небо над гномьим городом постепенно светлело.
— А рассвет-то сегодня прямо алый! — задумчиво заметил Жекон, внимательно изучая цветные слои воздуха, медленно перемещающиеся в вышине. — Не иначе к похолоданию…
— Да ну их, эти погодные приметы! В половине случаев не сбываются, — пропыхтел Геллан. — Стоп! Какой рассвет — мы же вечером трогались. Закат! Да и откуда здесь вообще рассветы-закаты? Солнца-то нет!
— Гномы придумали, — пояснил Терслей. — Масляные лампы, водяной пар, особые отражающие камни, системы зеркал. Чтобы все, как у людей: и облака, и рассвет, и зенит, и закат, только наоборот. Когда мы спим, гномы работают, а во время нашего дня у них ночь. А вот насчет погодных примет ты напрасно. В Нижнем городе климат контролируется хитрыми механическими устройствами, так что все прогнозы в яблочко, никаких сбоев. Алое небо — к холоду, желтое — к теплу. Говорят, что на большие праздники здесь такое северное сияние бывает — красивее настоящего.
Последние слова до Геллана едва долетели, потому что открытая сухая тропа кончилась и им пришлось продираться через густые заросли кустов. Кусты были упругие, жесткие, примерно по грудь, и густо усеяны мелкими цветами, распространяющими вокруг себя приторно сладкий дурманящий аромат. Из глубины ломающихся веток время от времени вспархивали стайки потревоженных летучих созданий — не то крупных насекомых, не то мелких птиц.
— Цветы! — восхитился Геллан, протискиваясь. — Ох, и умельцы эти гномы — бутоны прямо как настоящие!