Вооружен и очень удачлив. Трилогия
Шрифт:
— Тпррру!!! — предостерег Жекон. — Даже не думай!
— Вверх, скорняк! — почти одновременно с ним гаркнул командир. — И только вверх, не отвлекайся!
Правая щека орла горела от удара (впрочем, правая ягодица тоже). Кто именно из крыльев отважился на столь унизительный поступок, сказать было трудно, но с каждой секундой принцу становилось все более безразлична и боль, и сам факт удара.
Воздух мягко поддерживал его тело, ветер ласкал перья, мышцы налились небывалой прежде силой.
Мышцы… Черт, и
Непокорные крылья, проигнорировав приказ, несинхронными взмахами понесли орлиное тело кверху.
— Ровнее! Ровнее маши! — прошипело левое крыло голосом мага. — Раз-два… раз-два…
— Это тебя заносит! — не согласилось с ним правое.
Геллан в ответ только зашипел, яростно притормаживая хвостом. Садиться было не время! Здесь, вверху так хорошо, свободно, ясно! Здесь дышится полной грудью! Здесь…
Твердый кулак мелькнул перед носом гордой птицы, пальцы щелкнули, и принц вдруг понял, что никакая он не гордая, и уже не птица, а всего лишь жалкий комок страха, запертый в теле среднего роста и средней юношеской комплекции.
И что лоб его жалит короткое перо пестрой расцветки — просто как огнем жжет.
И что с противоположной от лба стороны тоже припекает.
И что он падает.
И что в том месте, куда приземлится сейчас его гузка, соломки не подстелено.
И что два его крыла, устав спорить друг с другом, начинают банальную драку (любопытно, как это выглядит со стороны?).
Потом было короткое «умс!», и земля примирила воюющие части тела странного орла, сжав их в своих твердых объятиях и хорошенько стукнув друг о друга.
Геллан открыл глаза. Вокруг не было ничего, кроме камней и выгнутых сухих корней, торчащих прямо из каменного свода. Из-за тесноты корневища сплетались в причудливые фигуры, напоминающие щупальца.
Еще никогда он не чувствовал себя таким живым. Болела каждая мышца, каждая клеточка тела. Перед глазами плясали не просто синие точки — целые табуны звездочек бегали туда-сюда, вызывая головокружение и легкую тошноту. Радовало одно: цельность восприятия самого себя. Уже не хотелось разорваться пополам. Хотелось сжаться в комочек, лечь на мягкое и заснуть часиков на десять, чтобы по пробуждении сбросить с себя прошлые события, как банальный кошмар.
— О-о-о… — тихо застонал принц.
— Охо-хо, — откликнулся из-за спины голос Жекона. — Раздери козу комар: нас вынесло почти к самому Верлюту! Ну прямо везение! Эх, до смерти охота взглянуть в глаза дежурному гному около люка! Небось и не чаял уж нас живыми увидеть! А вот накося, выкуси — живехоньки и целехоньки!
— Целехонек? Это шутка? — зашевелившийся рядом Терслей медленно перевернулся на бок и коротко охнул. — Жекон! Скотина! Это у тебя называется две минутки? Еще мгновение,
— Да, моя иллюзия оказалась крепче, чем я предполагал! — с вызовом откликнулся маг. — А ты что хотел? Чтобы мы, едва поднявшись, плюхнулись обратно? И вообще я не понимаю, какого черта скандалить почем зря? Верлют, как по заказу. Аккурат по схеме. Сейчас только мертвым лесочком пройти, и мы практически на месте…
— Верлют? — переспросил Геллан.
— Ну да, — отмахнулся Жекон, наклоняясь над своими мешочками. — Или Упыри, если тебе больше импонируют названия Нижнего города.
— Значит, Упыри? — каменным тоном повторил принц. — До сих пор гномьи названия оказывались точнее…
— При всем моем скептицизме вынужден признать: они видят изнанку жизни. Если ты понимаешь, что я имею в виду, — равнодушно согласился маг. — Дьявольщина! Карманы порвались, двух свертков как не бывало! Командир, в случае серьезного нападения деревьев я слагаю с себя ответственность!
— Жекон, ты спятил! — грустно констатировал Геллан. — Не обижайся, но я думаю, тебе давно пора сказать «нет» своим магическим настойкам и перейти на более трезвый образ жизни. Нападения деревьев? Как такое может быть, я не понима…
Непроницаемая чернота сгустилась перед глазами принца так внезапно, словно кто-то резко прикрыл его веки широкими ладонями. Грудную клетку сжало тисками.
— Сладеньки-и-ий! — прошелестело над ухом. Назойливые сухие пальцы зарылись в шевелюру Геллана, и что-то острое решительно очертило вокруг головы круговую линию, намереваясь снять скальп. Взбрыкнув как конь, принц задергался, изо всех сил стараясь освободиться.
— Ай! Ай!
— Шш-ш!
— Не шевелись, скорняк! — гаркнул Терслей.
Свист короткого удара, обиженное шипение, — и Геллан почувствовал, что снова свободен и может видеть.
Рядом, придавленная сапогом Терслея, шевелилась сухая коряга. В причудливых изгибах ствола угадывался не то дракон с отрубленным хвостом, не то ящерица с гипертрофированно удлиненной шеей.
— Что за времена настали? — спокойно прокомментировал происшествие маг, продолжая как ни в чем не бывало ощупывать карманы. — Еще никогда я не видел жителей Подземного леса такими озверелыми. Это ж надо: прямо с порога бросаться на прохожих! Безобразие!
— А раньше как? — упавшим голосом поинтересовался Геллан, оглядываясь по сторонам и обнаруживая, что якобы мертвый Подземный лес на удивление бодр и полон жизни. Если, конечно, это слово применимо к сухим корням.
— Раньше, — мечтательно поведал Жекон, — путнику сначала давали возможность зайти поглубже в чащу, потом слегка пугали воем, потом манили какой-нибудь прекрасной призрачной полянкой с ягодами и ручейками, и уже потом…
Что делали с путником потом, маг договорить не успел.