Вооружена и очень опасна
Шрифт:
Каково же было его удивление, когда Катя сообщила, что на волю они рвутся вдвоем с Олегом Воскресенским! Путаясь в объяснениях, она сказала, что Воскресенский спит в ее постели, а она просит Туровского приехать и привезти вещи, чтобы он переоделся.
– Замечательно, – прошептал Андрей, мысленно представляя счастливого соперника. Впрочем, завидовать ему было нечего, перед ним сидела привлекательная Галя Воронцова, которой он очень даже нравился.
Но негодование тем, что отвлекли от интересного процесса, испортило ему настроение. К тому же совесть внезапно начала терзать душу, укоряя в том, что Галя ему интересна лишь постольку, поскольку больше ничего интересного нет.
– Спит? – строгим голосом сказал Туровский Кате. – Пусть продолжает спать! Сидите тихо и не высовывайтесь. И никому больше не звоните. Особенно Стоцкому. Передай Олегу, чтобы своему приятелю Стоцкому не сообщал, где находится...
– Владиславу Валерьевичу?! – обомлела Галя Воронцова.
– Нет, – мотнул головой Туровский, – другому Стоцкому. Тот, другой, такая порядочная сволочь. Для него человеческие жизни – один взмах сабли. Это я не вам, Екатерина. Ждите, подъеду, как освобожусь. Постараюсь быстрее.
– Дела? – тоскливо спросила Галя.
– Дела, – вздохнул сыщик. – Вы, Галочка, кушайте, а вот мне придется питаться воздухом. Созвонимся?
– Созвонимся, – печально ответила она, провожая Туровского взглядом. – Ой, у меня же нет вашего номера телефона!
Но он уже не слышал. Бежал к машине, чувствуя, что Воскресенскому с Катей грозит опасность. Поехал сначала не в санаторий, а домой. Странную просьбу захватить одежду и обувь для Олега он все же решил выполнить.
Дома в гостиной сидели Клеопатра Деонисовна и Пушкин.
– Андрюша, у меня такая радость! – сказала тетка.
– Вас можно поздравить? – задержался Туровский.
– Да, – торжественно объявила Клеопатра Деонисовна, – меня можно поздравить! Я решила избавиться от старья! Анатолий Сергеевич поможет мне в этом. Все, что висит на этой стене, я продаю. И пусть Морозы подмигивают другим впечатлительным дамам.
– А, – протянул Андрей, стараясь удержать промелькнувшую мысль, – я подумал о другом. Но это тоже прогресс. Как только вы, Анатолий Сергеевич, уговорили тетушку? Я вас прошу, заберите и «Мальчика, показывающего пограничнику, где прячется шпион»!
– Нет, – возмутилась Клеопатра Деонисовна, – «Мальчика» не отдам! Ни за что! Это соцреализм! Память! Искусство!
– Анатолий Сергеевич, – подмигнул Пушкину Андрей, – я на вас очень надеюсь.
И он направился в свою комнату, чтобы взять свитер с джинсами для Воскресенского.
Глава 9
КИНЖАЛ КНЯЗЯ СЕРЕБРЯНОГО. ВСЕ НАЧАЛОСЬ С НЕГО
Тонкая лента проезжей полосы, обочины которой обрамляли высокие сугробы, не позволяла нестись во весь опор, как любил сыщик Туровский. Он спешил, чувствовал, что разгадка всей запутанной истории близка, стоит лишь сложить мозаику и посмотреть на получившуюся картину с неожиданной точки зрения. Многое, что видится нам на первый взгляд, становится совершенно иным при ближайшем рассмотрении. Андрей, на этот раз спокойно управляя автомобилем, хмурился, выстраивая логические цепочки.
Воскресенского похитили из-за пропавшего кинжала. Воскресенский сам сбежал на край света (безусловно, Андрей, как и большинство москвичей, явно преувеличивал расстояние) по причине страстной влюбленности в Катю Серегину. Никак иначе Туровский не мог объяснить внезапное возникновение клиента в санатории «Светлая грусть» одновременно с другой клиенткой. Нашел время крутить романы! Его ограбили, а он крутит любовь! Андрей не допускал мысли, что Олег мог сам устроить бардак в своей квартире, спрятать кинжал в другое место, а потом понестись вслед за понравившейся девушкой. Но Воскресенскому нравилась Снегурочка! После случившегося поиски Снегурочки придется остановить. К чему? Если только... Нет, этого не может быть. Такие совпадения бывают только в комедиях. Воскресенский – Дед Мороз, а Серегина – Снегурочка?! Очень смешно. Олег Воскресенский не мог ограбить банк. Или мог? Что Андрей о нем знает? Может, не знает, зато чувствует, а чутье сыщика еще ни разу не подводило.
Ворота на территорию санатория ему открыли сразу, как только он показал удостоверение внештатного сотрудника Управления внутренних дел РФ. Была такая славная корочка у сыщика. Мало кто знал, что должности внештатных сотрудников УВД некоторое время назад были упразднены, и покупались на эту корочку. Охранники открыли ворота и пропустили Туровского к дому.
Он легко отыскал комнату Кати Серегиной, остановился перед дверью и замер, прислушиваясь к голосам. Перегородки в санатории были тонкие, слышался буквально каждый звук.
– Еще ложечку, – требовательно говорила Катерина, – открываем ротик, глотаем супчик, поправляем силы, не отпихиваем мою руку! Добавка еще больше укрепит иммунитет, поставит на ноги, поддержит организм...
– Она что, нянчится там с каким-то инвалидом? – недоуменно пробормотал Туровский. Он ожидал проявления бурной любовной сцены, по крайней мере, и постучал.
– Зайдите!
Он зашел.
В небольшой комнатке с двумя кроватями за столом в махровом дамском халате и женских тапках на босую волосатую ногу сидел Олег Воскресенский и отчаянно кривил ртом. Рядом с ним сидела Катя Серегина и держала у его рта ложку с отвратительной жидкостью бледно-желтого цвета.
– Больше не могу, – простонал Олег и увидел сыщика. – Андрей! Наконец-то!
– Олег, – утвердительно, словно он осматривал музейный экспонат, сказал Туровский. – Катерина. Вы здесь и вы вдвоем.
– Это не то, что вы подумали! – покраснела Катя.
– А что он мог подумать? – поинтересовался Воскресенский. – Я не понял.
– Я тоже не понял, – заявил, бросая к его ногам сумку с одеждой, сыщик, – каким образом вы, господин Воскресенский, здесь оказались.
– Весьма странным, – вздохнул Олег. – Сегодня я готов все честно вам рассказать!
– Олега чуть не убили, заморив голодом и холодом, – заступилась Катя.
– Что вы говорите? – усмехнулся Туровский, останавливая насмешливый взгляд на тарелке с супом.
– Это третья тарелка! – брякнул Воскресенский. – Она помогла мне выжить. Не тарелка, разумеется, а Катюша!
– Катюша, – повторил сыщик, усмехаясь.
– Вы что-то имеете против этого? – грозно нахмурился Воскресенский.
– Ничего личного, – поспешил заверить его Туровский, усаживаясь на свободный стул. – Что случилось?