Воплощение
Шрифт:
Поединок ради благоволения одного из богов, выяснение силы между асами и их последователями, выявляющий правду говорившего, еще не ушли в небытие. И пусть на смену богам пришла Аншара, но очень часто, когда нельзя было доказать правоту одного над другим, оскорбленный воин требовал поединок. Конечно, противоположная сторона всегда могла отказаться. Однако Юти знала, что Шантал Келлиган согласится. Потому что это его единственный способ выбраться отсюда живым.
— Если он победит, то отныне будет защищен нашими законами, — предупредил ее Вирг Бочка. — И твои родственники
— Я знаю, ярл, — ответила Одаренная.
— Что за условие? — нетерпеливо подал голос Шантал Келлиган.
Он был зол. На себя, попавшего в глупую ловушку. На ярла, который уличил его в лжи. На Одаренную, которая нашла своего обидчика после стольких лет. Юти даже слегка разочаровалась. Она ожидала встретить умного и опасного врага, а видела перед собой лишь сильного стихийника, но не воина.
— Он расскажет мне все о женщине, которая называла себя Жало.
— Я расскажу, расскажу, — вновь заторопился Шантал. — Все, что знаю. Но пусть она поклянется, что после этого мы сразимся на смерть. И выигравший будет свободен.
— Клянусь, — не дрогнув мускулом, произнесла Юти.
Хотя далось ей это невероятно сложно. Внутри все кричало, словно тело Одаренной резали кривыми охотничьими ножами. А каждый взгляд из собравшихся здесь людей прожигал насквозь, как если бы они все знали. И не старались смягчить удар.
Ярл кивнул и ладонь Грайда Длинные Руки вновь легла на плечо Шантал Келлиган. Вот только на этот раз стихийник не испытывал никаких мук. Напротив, он старался рассказать все, что знал.
— Жало. Это женщина. Красивая, как Инрад знает кто. Я таких красивых в жизни не видел. Она наняла меня в Райдаре, но после говорила лишь с Зортом. Он был миели, трусливый и башковитый. Он разработал весь план.
— Ты знаешь ее настоящее имя?
— Нет, все называли ее Жало и никак иначе!
— Опиши ее.
Юти едва держалась. Ей было противно глядеть на Шантал Келлиган, который трепыхающейся мухой в паутине боролся за свою жизнь. А еще ей не хотелось слушать, как фалаец подробно описывает ее мать. Пределы славились своими красавицами, но подлинный цветок Юга, с крошечной родинкой на тонкой шее, черной прядью в каштановых волосах и белоснежной кожей был лишь один.
Шантал Келлиган замолчал довольно скоро. Он испытывающе смотрел на Юти, трясясь, как-будто только что вылез из Замерзшего моря, которое и летом не особо подходило для купания.
— Что еще? Скажи, что еще нужно сказать?!
— Этого достаточно, — коротко ответила Юти. — Поединок будет завтра на рассвете.
Она развернулась и вышла прочь. И никто не остановил ее. Да и не мог бы. Слезы душили Юти. Они жгли изнутри, но не могли пролиться из глаз. Одаренная сейчас походила на вулкан, крепко покрытый толстой коркой.
Но это был не гнев, готовый обрушиться на случайно подвернувшегося человека. Деве не хотелось разнести в клочья манекены, на которых тренировались люди Вирга Бочки, не разрушить одну из каменных стен. Ее жгла обида, единственным вариантом справиться с котором можно было лишь пережив ее.
Она не поняла, сколько шла и как долго. Только оказавшись на каменистом холме, с которого виднелся кусок извилистого фьорда, Юти села. Летний воздух прохладного лета был обжигающе горяч и тяжел. Легкие не принимали его, потому Одаренная стала кашлять. Долго, мучительно, извергая из себя нечто странное, чужое.
А потом наконец, после многочисленных тщетных попыток, расплакалась.
Юти сидела, размазывая слезы по лицу, дрожа плечами, глядела вдаль и плакала. Крохотная девочка, которая заматерела, обросла мышцами, надела маску воина, вновь стала собой. Слабой и беззащитной, чуждой этому миру.
Она не заметила, как теплая шершавая ладонь погладила ее по голове. А когда Одаренная обернулась, то увидела Ерикана. Крохотного, будто еще более состарившегося, с блестящими бледно-васильковым глазами.
Она разрыдалась пуще прежнего, бросившись в его объятия. И от ее напора старик тихонько охнул, но не отстранился, а продолжил гладить ее. И Одаренная почувствовала, как по ее шее текут чужие слезы. Ерикан тоже плакал, тихо и беззвучно.
Старик держал ее, пока все озеро горечи не вытекло из Юти. Когда она наконец в последний раз всхлипнула и отстранилась, глядя на фьорд. А Ерикан примостился рядом, по-прежнему не произнеся ни слова. Так они и сидели. Молчали и смотрели вдаль.
— Разве это справедливо, учитель? — спросила она. — Разве этого Аншара хотела от меня?
— Нет, — после долгого молчания ответил Ерикан. — Несправедливо. В жизни подчас встречаешь много вещей, вслед за которым ты задумываешься, а есть ли богиня. Неужели она действительно хочет этого.
— Тогда зачем? За что?
— Все это сделало тебя тем, кто ты есть. Ты никогда не станешь Аншарой, пусть в тебе и живет ее дух, но разве это важно? Такой как ты, другой, попросту не существует. И если на твою долю выпало столько испытаний, значит, твое предназначение в чем-то великом.
— Остановить оскверненных?
— Или нечто большее, — загадочно сказал Ерикан.
— Только это… все это — очень сложно. И больно.
— И обычный человек с этим попросту бы не справился. Но ты сможешь.
Старик хотел сказать еще нечто, однако голос Санны прервал его.
— Вот вы куда забрались! Юти, благодари Аншару, что послала меня к тебе. Ты оставила ярла в самый ответственный момент, когда он решал, где произойдет поединок. Вирг настаивал на бухте Уединения. Не знаю, что это такое, но я его уговорила найти другое место.
Инквизитор взобралась к ним, тяжело дыша. Может, душой Санна и была юна, но тело ее подводило.
— Поединок в бухте, что может быть хуже для боя со стихийником с четырьмя кольцами воды?
— Как ты узнала о его направлениях?
— У меня свои методы, — улыбнулась Санна. — Четыре кольца воды, одно огня, по два воздуха и земли. Думаю, для тебя не проблема.
— И где в итоге будет поединок? — спросила Юти.
— В Долине Стрекоз. Я уже договорилась с местным охотником, он проведет нас туда до заката. Надо осмотреться. Одно я знаю точно, до воды там далеко. Еще я нашла Фромвика, он снял пустой дом с крохотной банькой. Наш бывший ярл уже готовит ужин. Если поспеем…