Воплощенные
Шрифт:
– Мой муж, князь Эриар, – обозначила я новый статус князя, как только поднялась. Вряд ли они не встречались раньше. – Мои дети, Даша и Саша, – указала я на несколько растерявшихся от накала эмоций двойняшек. – Я буду рада, если ты присмотришь за ними.
Она попыталась развести руками, словно говоря, что моя просьба ей не по силам, но я только качнула головой, не принимая молчаливого отказа.
– Я сопровожу вас, моя лери. – Эриар правильно понял мой замысел и, знаком приказав воинам охранять детей, первым
В узком и извилистом коридоре, ведущем в святилище, царило запустение, чего никогда не было до моего изгнания.
Искрами отзывался на танец магического огня в полусферах светильников белый мрамор стен. В серый камень пола серебром были вписаны слова древних клятв, данных моими предками тем, кто ушел навсегда, наказав беречь этот мир.
Паутина, пыль, грязь и кровавые разводы скрывали былое величие, рассказывая о черных днях красноречивее, чем любые слова.
– Мартиша запретила работникам входить сюда, – словно оправдываясь за учиненный другими разгром, произнес Эриар, оглядываясь. Идти первой он мне не позволил.
– Я должна была это увидеть, – тихо отозвалась я, испытывая двоякое чувство. Его присутствие добавляло мне спокойствия, но заставляло думать о том, к чему я была еще не готова. О том, что нам предстоит остаться наедине.
– Моей лери не нужно убеждать меня в том, что она сильна. Доказательство этого до сих пор на моем лице.
Он переступил через обвалившийся кусок колонны, протянул руку, предлагая мне поддержку.
– Я бы назвала это доказательством моей глупости и самонадеянности, князь.
Забытое и опасное своей притягательностью ощущение ненавязчивой заботы. Но отказать ему я не могла. Я не была уверена, что мы когда-нибудь сможем стать друзьями, но не сделать его своим врагом было в моей власти.
– Моя лери…
Ему стоило подумать, что и у моей выдержки есть предел. Тем более после подобных испытаний.
Рывок – и он стоит напротив, с недоумением наблюдая, как в моих глазах пылает гнев.
– Мой отец никогда не оскорблял маму подчеркнутой вежливостью.
Вспышка была короткой и… не имела смысла. Я поняла это еще до того, как закончила говорить. Жаль, но сказанного было не вернуть.
– Ваш отец, моя лери, – его холодность можно было бы назвать снисходительностью, все-таки он был старше меня на пару сотен лет, но я помнила, как он когда-то произнес: «Прости», повторяя сейчас это же слово взглядом, – заслужил право быть ее мужем, я же получил его по милости. И я могу лишь рассчитывать, что когда-нибудь посмею назвать вас по имени.
Из нас двоих прав был он. Когда я произносила клятву принятия, думала не о том, что будет чувствовать стоящий напротив меня мужчина, – заранее просчитывала, насколько облегчит мое возвращение его связь с Дираками и его репутация бесстрашного воина.
Не честью для него было стоять сейчас рядом со мной – бесчестьем. Выбери я его из других… Думать об этом было поздно.
– Идемте, князь. – Я отступила на шаг назад, позволяя ему вновь первому продолжить путь. – Чем быстрее я приму перстень, тем быстрее мы сможем передохнуть. Завтрашний день будет более тяжелым, чем этот.
Это не было извинением, всего лишь попыткой сгладить неловкость.
Оставшийся пусть мы проделали молча. О чем думал он, я могла только догадываться, сама же отгоняла воспоминания.
Как же давно это было…
Мы с сестрой родились в один день. Я – на рассвете, когда первый луч солнца проложил дорожку в осененный сном мир, она… Ее появления ждали до полудня. Помощница повитухи уже выходила к отцу, спрашивая его о выборе: жена или дочь, но произнести те слова, которые тенью бы легли на его душу, князю не пришлось. Крик второго ребенка огласил своды дворца, славя великое будущее клана Арлаков.
Так и росли мы с ней. Вроде вместе, но… всегда врозь. Похожие и… такие разные. Мои медные волосы отливали золотом, ее золотые кудри отсвечивали медью.
Я не была тихоней, но матушка до самой смерти сравнивала меня с преддверием начинающегося дня. Не зря же назвала Талиной – тайной, которая всегда на виду, но в руки не дается.
А сестра была горячей, открытой всем, но столь же неуловимой, как жаркое марево солнечного дня.
Нарекал ее отец, выбрал для нее имя Кассире – побеждающая. К победам и готовил с раннего детства. То ли вину за собой чувствовал, то ли и вправду видел ее воином, но воспитывал как сына. А сестра и не противилась, к восемнадцати годам мало в чем ему уступала.
Не скажу, что я не владела мечом или кинжалом, да и легкий лук был для меня верным оружием, только не любила я играть в эти игры. Понимала необходимость, со всей тщательностью тренировалась, но страсти не испытывала. К другому моя душа стремилась, покоя и умиротворения жаждала.
Именно потому будущей нимерой охраняющих назвали меня. Кассире внешне обрадовалась такому решению, но ее ярость я ощутила. Вот только даже матушка не поверила мне, когда я высказала ей свои сомнения.
Жаль, но тогда я не смогла найти слов, которые бы убедили ее в моей правоте.
– Моя лери… – Эриар, пропуская меня вперед, остановился под аркой. Ни тени эмоций на благородном лице, ни малейшего сожаления, что не он первым войдет под своды святилища. Бывший глава своего рода.
– Еще возможно все изменить. – Я пыталась говорить отстраненно-равнодушно, но моя сдержанность вновь подвела меня. Впрочем, что-то подсказывало мне, что мой дрогнувший голос не стал для него признаком слабости. – Пока я не признала власть над кланом, вы можете отказаться от обязательств, которые я вам навязала.