Воплощенный в Камне. Книга 3
Шрифт:
И вот я уже сбоку от замешкавшейся кавалерии, и мой меч бьет из “гневной позиции”. Клинок со свистом разрывает воздух, легко перерубает крепкое древко кавалерийского копья, и на глубину локтя распарывает лошадиную тушу от хвоста до самой груди. Нога всадника по пути клинка не стала для него препятствием.
Лошадь начинает опасно заваливаться на меня, но я, используя инерцию предыдущего удара, выношу меч высоко вверх — в полдень и резко опускаю вниз. Лезвие тяжелого меча разрубает визжащего всадника, седло, хребет и разваливает животное на две части. Внутренности падают на землю, кровь оседает на моих доспехах,
Призрачные тени, души тех, кого я убил, замелькали в воздухе, наводя ужас на окружающих, большая часть из них была крысоподобными скайвенами и недалекими троглодитами, но хватает и других: рыцари и рабы, гномы и орки, темные эльфы и их собратья светлые, гноллы, тролли и даже один черный дракон. Они окружают меня со всех сторон. Я — Мясник из Бар-Шамуни и пляска смерти началась!
– Барук Казад! — вырывается из моей груди древний боевой клич, отчего люди бледнеют, а лошади в панике скидывают всадников.
Прыжком я выкидываю свое тело вперед, у меня не хватит ловкости балансировать на лошадиной спине, зато достаточно силы и веса, чтобы уронить невысокого степного коня. Удар бронированного плеча ломает животному ребра, заставляя его покачнуться. Мои ноги упираются в землю, вздуваются толстые канаты мышц — конь падает на бок, погребая под собой всадника и освобождая мне место для замаха.
Широкий горизонтальный удар не так силен, но его вполне достаточно, чтобы отсечь тонкие лошадиные ноги. Вращение кистей, поворот тела, и меч широким взмахом перерубает две ноги ближайшего коня. Падают лошади, от ужаса орут люди, я не останавливаюсь ни на секунду.
Неподалеку работают пудовые кулаки элементаля. Три длинных копья по самые древка пробивают его грудь — это не смертельно для воплощения стихии, но все равно отнимает почти треть прочности. Приходится вмешаться, сам по себе он не особо умен и нуждается в подсказках. Элементаль одним ударом руки обламывает все три древка, и с подшагом бьет всаднику в грудь. От мощного удара не спасает даже крепкий панцирь, сталь глубоко прогибается, и кавалериста выкидывает из седла. Так-то лучше.
Тяжелый однолезвийный гросс-мессер порхает в моих руках, неся смерть и увечья. В меня тычут длинными копьями, но я лишь смеюсь и продолжаю кромсать все, до чего могу дотянуться. Им не хватает разгона, чтобы пробить мои доспехи, а каждая новая смерть дарует мне еще капельку силы. Моими врагами давно стали чудовища, среди людей мне мало найдется соперников, но они этого не понимают и вместо того, чтобы бежать, продолжают в отчаянии осыпать меня ударами.
К сожалению, но не всегда враги идиоты — вражеский герой без устали трубит отступление и мало-помалу команда доходит даже до самых тупых и отчаянных. Всадники один за другим выбираются из устроенной мной мясорубки.
– Огонь! — кричит Стрург.
Те из бойцов, на чью долю не досталось врагов, взялись за взведенные арбалеты. Болты полетели вдогонку удирающим со всех ног всадникам, но смогли серьезно ранить лишь четверых животных. Но все же, это можно назвать победой, мы уничтожили две трети кавалерии противника. Она больше не пыталась нас запугивать, отойдя далеко в сторону.
– Отходим, — командую я эменталю и бегу к своим. Моя неожиданная вылазка была весьма
Новый ливень стрел обрушился на наши ряды и снова собрал кровавую жатву, еще двое пикинеров ушли в чертоги Отца. Пятеро гномов погибли, множество ранено, как бы я не старался минимизировать свои потери, но на войне они неизбежны. Позже мы обязательно проводим павших товарищей, но сейчас пока враг отступил, нам не стоит терять время. Если бы не проклятые лучники я бы и вовсе погнал всех бегом, но тогда погибнет еще больше тангар.
– Строиться! Шаг! Шаг! — командует Стрург.
Под вражеским обстрелом мы шаг за шагом поднимались наверх, во время подъема еще пятеро получили ранения различной степени тяжести, но боевые товарищи помогали подниматься по склону. Холм, выбранный мной, не был особо высок, но чем ближе мы поднимались к вершине, тем слабее становился обстрел. Вражеские лучники уже не могли эффективно стрелять по целям, находящимся на возвышенности.
– Позаботиться о раненых и окопаться! Стрург, командуй, — коротко бросил я, стоило нам оказаться на верхушке.
Тяжелораненых тут же переместили в центр, и пара воинов занялась лечением. Гномы очень живучие ребята, поэтому полевая медицина в моей армии очень простая — половина лечебного зелья внутрь, вытащить засевшую в теле стрелу и залить рану остатками зелья. Слава Махалу, в последнее время я поставил производство алхимии на поток, так что каждый боец имел при себе небольшой запас лекарства.
По приказу старшего стрелки взялись за арбалеты и открыли ответный огонь по позиции лучников. Стрелков у меня немного, но враг стоит кучно и не имеет вообще никакой защиты. Остальные бойцы поменяли оружие на саперные лопатки и, как в анекдоте, стали “изменять местность вручную”. В умении строить и копать никто не может сравниться с гномами, и терраформация происходила буквально на глазах.
Седой быстро оценив обстановку, отвел лучников из зоны обстрела. На этом военные действия можно считать приостановленными, продолжать вести битву нам обоим сейчас не выгодно. Количество понесенных потерь и сложившийся паритет явно не понравились вражескому герою, зато вполне устраивали меня, однако тот имел слишком большое преимущество в маневре.
– Что дальше, Тан? — спросил подошедший Строрри. Он, как мой личный оруженосец и телохранитель, хотя на эту роль лично я его не утверждал, тут скорей всего поработал Выжигающий руны, негласно был освобожден от общей работы.
– Что дальше? — задумчиво переспросил я, прикидывая в уме различные варианты развития событий, — а, дальше будем думать.
Глава 2
День двадцать девятый. Дела житейские
Через полчаса на холме уже возникла походная крепость, по образцу римских легионов. Вершина была срезана, образуя ровную площадку, и по кругу возведена земляная насыпь. Конечно, у нас не было с собой кольев для рва, собственно, копать ров и нет необходимости, склоны холма естественным образом увеличивают высоту насыпи почти до двух метров.