Вопреки инстинктам
Шрифт:
Голова кружится, выступает пот на висках, а в глазах начинает темнеть.
– Основное я рассказала, а остальное можно обсудить потом, - язык заплетается, но я упрямо продолжаю.
– Сейчас я хочу увидеть Тима!
Мне жизненно важно увидеть, что он в порядке.
Его здоровый и счастливый вид позволит мне, пусть и не совсем, но хотя бы частично смириться с тем, что я теперь человек.
– Хорошо, - спустя, кажется, вечность, произносит Тимур.
У меня нет сил даже, чтобы открыть глаза, поэтому только прислушиваюсь к
Как только оборотень выходит, я уже не сдерживаю всхлип.
Все эти разговоры вымотали меня вконец.
Сама не замечаю, как отключаюсь. Сколько спала, не знаю, но выныриваю из бессознательного состояния резко.
Распахнув глаза, дергаюсь всем телом.
В палате полумрак, горит только настенный прикроватный светильник.
– Мама! – радостный вопль заставляет повернуть голову в ту сторону, откуда он звучит, заставляя чуть ли не задохнуться от охватившей меня радости наконец-то слышать родной голос вот так, вживую, а не по телефону.
Мощная фигура Тимура застыла у окна. На руках он держит Тима, который, как только я поворачиваюсь в их сторону, начинает чуть ли не подпрыгивать, тем самым требуя спустить его на пол.
– Тим, ты помнишь, что я говорил? – тихо говорит Тимур, не отпуская сына, но выдвигаясь в мою сторону. – Очень осторожно, хорошо, сынок? – непонятно для меня продолжает вещать мужчина, а мне в этот момент даже неинтересно, о чем это он.
Я хочу прижать к себе ребенка, чтобы почувствовать его тепло. Чтобы не казалось, что мне всё это снится.
Я начинаю приподниматься. К тому моменту, как у меня получается сесть, они уже дошли до кровати, и Тимур аккуратно усадил Тима на краю кровати.
По тому, как медленно малыш потянулся ко мне, и как несмело протянул свои ручка, я наконец поняла смысл слов Тимура. Видимо просил сына не накидываться на меня.
И он прав. Тим так бы и сделал – вон как восторженно глазки горят. Он тоже безумно соскучился по мне.
Слезы проступают в глазах, и я уже обнимаю своего малыша, практически не видя его.
О, Луна! Как же я по нему скучала!
Чувства любви и облегчения, что он снова рядом со мной, настолько сильны, что мне кажется внутри меня надувается огромный шар, который вот-вот лопнет.
Слабыми руками я пытаюсь стиснуть как можно сильнее Тима. Такой родной детский запах проникает в нос, заставляя меня сильнее втягивать этот сладкий аромат.
Теперь, когда звериный нюх пропал, я могу почувствовать своего ребенка только вот так – когда он находится в моих объятиях.
Тим радостно смеется, тыкаясь мордашкой мне в грудь и обнимая меня за шею. Что-то лепечет, но от слух у меня теперь тоже на порядок ниже. Стук собственного сердца, барабанящий в ушах, не дает мне расслышать, что говорит малыш.
И в этот момент мелькает странная мысль.
Если потеря волчицы была некой своеобразной платой великой Луне, чтобы
Я готова заплатить эту цену!
Знаю, что мне будет непросто. Знаю, что меня будет время от времени накрывать отчаяние, но…
Если мой волчонок будет рядом, я смогу… когда-нибудь привыкнуть к тому, что моя вторая половина умерла.
Ослабевшие руки начинают сильно дрожать, после чего съезжают вниз, выпуская Тима из своих тисков.
Внутри всё взрывается в протесте.
Не хочу отпускать его!
Мне нужно ещё хотя бы пару минут, чтобы впитать в себя детское тепло и уже окончательно успокоится, поверив уже до конца, что всё страшное позади и никто больше не посмеет причинить моему мальчику вреда.
Я всхлипываю с отчаянием, прикладывая неимоверные усилия, чтобы удержать руки на месте, но они начинают всё-таки медленно опускаться.
И тут происходит то, что я совсем не ожидаю.
Наши с сыном тела заключают в крепкие мужские объятия, фиксируя мои руки намертво в том положении, в котором они сейчас находятся.
Поднимаю голову, широко открыв глаза. И несмотря на слезы, четко вижу полные сочувствия глаза Тимура.
– Теперь с вами ОБОИМИ всё будет хорошо, Детка, - хриплый голос оборотня запускает волну дрожи во всем теле. –Я тебе это обещаю!
Глава 25
Сегодня ровно месяц после того, как я вышла из комы. Тридцать дней, наполненные самыми разными чувствами: счастье, радость, отчаяние, страх, боль, депрессия – и каждое из них я прочувствовала в полной мере.
После того, как пришла в себя, в клинике я пробыла буквально неделю. И именно боль сопровождала меня каждый лунный… а нет, теперь правильней будет говорить – каждый божий день.
Короче, как оказалось, без регенерации жить, черт побери, очень «весело». Постоянно что-то ноет, тянет и болит. И к концу дня ты, мать твою, ощущаешь себя буквально новорожденным – таким же слабым и беспомощным. И кстати, рыдать тоже хочется по сто раз на дню.
Счастье меня переполняло от того, что сын рядом, и от того, что вернулась в свой родной дом. Какая же меня охватила дикая радость, когда Тимур сказал, что мы все вместе едем в мою стаю.
– Если ты не против, я поживу с вами, - несмотря на его слова, там прослеживался четкий подтекст, что это даже не обсуждается.
Возражать я не стала, так как понимала – разделять их с сыном у меня больше не получится. В принципе, даже спасибо ему надо сказать за то, что он не потащил меня и Тима к себе, хотя и мог.
В стае меня встретили с радостью и возбужденным интересом. Ещё бы, такой уникальный случай в моем лице! Как именно мой зверь исчез, мы, само собой, никому не сказали. Пусть это так и останется тайной для моих людей – то, что у меня был такой опасный дар.