Вопреки предсказанию
Шрифт:
— Нет! — кричит он, снова пытаясь вырваться, но Улита силой вливает ему в рот горькое питье. Он хочет его выплюнуть, но захлебывается и кашляет.
— Пей!
Он не решается ослушаться и, зажмурившись, проглатывает. Комната начинает плыть перед глазами, он проваливается в сон. Последняя картина, которая возникает в шаре: он лежит нагим на столе. Вокруг двигаются люди в черных одеждах. Заунывное пение.
Василий оттолкнул от себя хрустальный шар.
— Что случилось? — спросила Нина, но услышала в ответ только странный звук, похожий на сдавленное рыдание.
Неужели все это произошло с ним? Что они с ним сделали и почему он ничего не помнит о своем детстве?
— Вася! Да что же ты увидел там такое?
— Я снова видел ее, — хриплым голосом, медленно выговаривая каждое слово, начинает Василий. — Больше никогда не буду называть ее матерью. Люди из Огненного братства лишили меня всего: родителей, дома, нормального детства.
Он остановился. Картины, которые только что пережил, у него перед глазами.
— Не молчи, рассказывай, — Нина сжала его руку.
— До трех лет я жил с родителями. Потом меня выкрали и привезли в секту. Надо мной произвели какой-то обряд, после которого я забыл своих родителей и стал считать Улиту своей матерью. Теперь об этом обществе. Мы жили в большом доме, по нескольку человек в комнате. Я был единственным ребенком. Однажды, когда Улита в очередной раз заперла меня, я выбрался через окно и пошел за ними. Мне было около десяти лет. Они пришли к заброшенной церкви. Все скинули одежду, и друг за другом вошли внутрь. Я помню, как был смущен, когда увидел их обнаженными. Девушку, которая часто играла со мной, Марену положили на алтарь. Я не видел, что было дальше, испугался, что ее убьют, и убежал.
— Они приносили в жертву людей? — с ужасом спросила Нина.
— Марена однажды проговорилась, что в день Ивана Купала приносили в жертву маленьких девочек.
— Только девочек?
Василий кивнул.
— Чем старше я становился, тем больше начинал понимать, что моя жизнь ненормальна. Я не ходил в школу, мне не разрешали общаться со сверстниками. Но однажды все закончилось. Милиция, расследуя дело о похищении детей, обнаружила наше местопребывание. Некоторых членов нашей группы забрали в тюрьму, остальным, в том числе и нам, удалось сбежать. Конечно, им был нужен предводитель, но ему удалось скрыться. Мы с Улитой и еще двумя женщинами долго скитались по деревням, ночуя в брошенных или запертых на зиму домах. Это было очень плохое время. У нас не было теплой одежды, не было дома. Улита взяла с меня страшную клятву, что я никому не расскажу о том, откуда мы. К счастью, еще в секте, один мужчина научил меня читать и писать. Он же немного занимался со мной математикой. Когда мы приехали в одну деревню, Улита отдала меня в школу. Кажется, она еще говорила, что когда все наладится, мы вновь будем жить нашей большой семьей. Я, конечно, этого не хотел. Я был рад, что могу играть с мальчишками, но учиться мне не нравилось. На уроках я почти ничего не понимал, и учителя ставили мне тройки из жалости. Когда год закончился, мы снова переехали, и я пошел в другую школу. Так я сменил три школы, прежде чем мы оказались в Тучково. Поверить не могу, что у меня была обычная семья, и могло быть совсем другое детство.
— Бедные твои родители, — вздохнула Нина. — Если бы можно было их найти! Они, наверное, считают, что ты погиб. Может, Улита что-нибудь знает о них?
— Она ничего не скажет.
— И все же я не понимаю, зачем Улите нужно было, чтобы мы были вместе?
— Ну, это самый легкий вопрос, — Василий улыбнулся. — Я любил тебя, и мне были не нужны другие женщины.
— Тебе были не нужны другие женщины, но в твоей постели перебывало полдеревни, — перебила его Нина. — Интересно, как это у мужчин так бывает?
— Пойми же ты, с каждой женщиной, я закрывал глаза, представляя, что это ты! — нервно выкрикнул он. — Но ты ушла к Николаю. И знаешь, что?! А ведь все это уже было. Хочешь, я расскажу, почему мы тогда расстались в той прошлой жизни?
— Когда я была Анной?
— Да. Ты вышла замуж за меня, не потому что любила меня, а потому что хотела спасти свой дом и защитить твою семью. После того, как мы прожили несколько лет, ты влюбилась. Тебя ничто не могло удержать возле меня, и ты уехала с ним. Я был в отчаянии, и этим же сразу же воспользовались наши враги. Все, чего мы с тобой добивались годами, было разрушено. Потом ты вернулась, просила у меня прощения, говорила, что ошиблась и любишь только меня. Но моя гордость не позволила простить тебя. Я прогнал тебя прочь. — Нина недоверчиво смотрела на него, пытаясь поверить в то, что он рассказал. — И все это очень похоже на то, что происходит сейчас. Мы были вместе, потом ты встретила Николая и полюбила его. Потом вернулась ко мне. Я не смог простить тебя тогда, но прощаю сейчас. Я не хочу без конца повторять одни и те же ошибки. Я готов ждать, пока твоя любовь вернется. — Нина опустила глаза. Ей не нравились эти разговоры. Она смутно ощущала свою вину.
Василий на мгновение коснулся ее плеча, словно хотел сказать, что все в порядке, и вышел из комнаты.
Глава 24
Приближалось первое сентября, а Нине совершенно не хотелось идти в университет. Летние события разрушили прежний мир. Она не чувствовала никакого желания снова посещать лекции и семинары. Желание стать юристом исчезло. Наверно, ей больше бы понравилось быть врачом. Как мама. Или хотя бы медсестрой. Так ничего и не придумав, Нина решила взять академический отпуск и отправилась в деканат, чтобы написать заявление. Когда приехала в городок, ее захлестнули воспоминания. Скамейка возле станции, на которой ее ждал Николай, маленькое кафе на площади, куда они ходили выпить кофе. Все это, казалось, было так давно. Погруженная в свои мысли, Нина шла по улице, не замечая никого вокруг, поэтому ей и показалось, что Марина выросла из-под земли. Поздоровавшись, обе девушки молча изучали друг друга.
— Ну и как живешь? — выдавила после паузы Марина.
— Нормально, — уклончиво ответила Нина.
— Ты не хочешь спросить, что случилось с твоим бывшим женихом? Как ты только могла так поступить с ним? Ты знаешь, где сейчас Николай?
— Где он? Он жив? — Нина так старательно гнала от себя мысли о бывшем женихе, что даже не думала о том, что с ним может произойти что-то плохое. Ей казалось, что, избавившись от нее, его жизнь обязательно наладится.
— Жив, если это можно назвать жизнью. Лучше бы он никогда с тобой не встречался.
— Да что с ним?
— Он в психушке. И только ты во всем виновата. Зачем ты ушла к другому, да еще в день свадьбы? Из-за нашего разговора? Подумала, что он на самом деле псих?
— Да что ты такое говоришь?! — с болью сказала Нина. — Ты можешь мне не поверить, но я хотела, как лучше. Хотя ты права, я всем приношу несчастье. Видно судьба у меня такая.
Ее голос звучал так горько, что Марина смягчилась и взглянула на Нину внимательнее. Девушку, стоящую напротив, никак нельзя было назвать счастливой. Бросалось в глаза, что она многое пережила и выглядела старше своих двадцати лет.
— Ладно, извини, что так на тебя набросилась. Я только из больницы. Коля совершенно в невменяемом состоянии, несет черт знает что. После этого пожара крыша совсем поехала.
— А что говорят врачи?
— Обычные слова, — махнула рукой Марина. — Нервный срыв, надо подождать. Колют успокоительные. Но я же вижу, что ему становится только хуже.
— Может, мне попробовать поговорить с ним?
— Нет, тебе лучше там не показываться. Он, похоже, забыл о тебе. А как ты живешь с этим-то, как его там называли, дьяволом, что ли? Хотя, — Марина хихикнула, — если он и не дьявол, то, во всяком случае, дьявольски красив.