Вопреки предсказанию
Шрифт:
— Но он все узнал?
— Да, узнал. Нам пришлось уйти в лес. Я больше не хочу возвращаться туда. — По лицу Инны текли слезы.
— Продолжай. Что происходит? — настаивала Нина, с трудом заставляя свой голос не дрожать.
— Мы живем вдвоем в маленьком деревянном домике. Иван, наконец, принадлежит только мне. Я надеюсь, что он забудет Настю, но однажды он решил вернуться.
Инна замолкает, ее глаза широко открыты. Она вглядывается в изображение и не хочет верить ему.
— Что случилось?
— Я не знаю. Я не могу. Я не могу смотреть
— Хорошо, хорошо, — быстро говорит испуганная Нина. — Возвращайся в настоящее время. Сейчас я сосчитаю от десяти до одного, и ты будешь в настоящем времени.
Нине казалось, что ее молчание длилось бесконечно, но она терпеливо ждала, не решаясь даже пошевелиться. Когда Инна, наконец, начинает говорить, ее голос звучит совсем тихо, словно она боится своих слов.
— Ты была права. Прошлое существует и оказывает страшное влияние на нас. Я не могла так чувствовать, если бы это было выдумкой. Мне нужно было то, что я не могла получить. Для этого я использовала свою красоту. Я соблазнила Ивана и забеременела от него, но потом случилось что-то плохое. Везде был огонь. Я чувствовала его жар. Я знаю, что нашему ребенку не суждено было родиться. Он погиб.
Инна замолчала, кусая губы. Потом внезапно подняла глаза на Нину.
— О, Боже! Неужели из-за этого случая я стала приносить чужих детей в жертву? Я перенесла свою зависть на других детей. Мой ребенок не родился, и я стала мстить другим. Я чудовище. — ее лицо исказилось от боли. — Что мне делать теперь, Нина? Как жить с этим?
— Тебе надо поговорить с Иваном и попросить у него прощения.
— За что? Он не любил меня и не хотел этого ребенка. Ему было стыдно за нашу любовь.
Внезапно в камине из тлеющих углей вспыхнул огонь. Инна вздрогнула и оглянулась. Угли пылали так ярко, словно туда подбросили новых дров или плеснули керосином, а между тем, в комнате, кроме нее и Нины, которая не вставала с места, никого не было.
— Что это? — с ужасом прошептала она.
— Это Иван, — также тихо ответила Нина. Когда он приходит, всегда разгорается огонь. Праздник огня и воды помнишь? Он связывает себя с огнем. Ну, думаю вам лучше пообщаться вдвоем, — она встала, но Инна судорожно вцепилась в ее руку.
— Не уходи, я боюсь.
Нина послушно опустилась на стул.
— Чего ты боишься, сестренка? — обратился к ней Иван. — Давай поговорим.
— Уходи, — выкрикнула Инна и пододвинулась Нине, прошептав: — У меня в мозгу появляются какие-то слова. Что это?
— Вы читаете мысли друг друга, — пояснила Нина.
— Нам нужно выяснить наши отношения, Марья. Я устал. Хочу идти дальше. Ты все еще злишься за то, что я сделал с тобой?
— Ты убил не только меня, но и нашего малыша. Я любила тебя, любила по-настоящему. Я знаю, мне нужно было бежать от тебя, но я не смогла. Это было сильнее меня.
— Мы оба виноваты. Я мог тебя остановить. — Инна почувствовала, что он раскаивается, в том, что он сделал. Перед ней появилось его лицо. Таким, каким она видела его в хрустальном шаре: нежное, одухотворенное с завитками волос, спадающими на лоб. Это был все тот же Иван, которого она любила.
Он понял все прежде, чем она произнесла слова прощения.
— Так ты прощаешь меня?
— Да.
Нина понимала их общение так же хорошо, если бы слышала каждое слово.
— Прощай, Марья. Я любил тебя и сожалею, что не смог тебя защитить.
Инна улыбнулась. Возможно, это было странно и нелепо, но это признание было ей по-прежнему дорого.
— Прощай, Иван, — прошептала она.
Огонь погас.
— Он ушел? — шепотом спросила Инна.
— Да, и я надеюсь, что навсегда.
Нина включила свет и заметила, что в лице Инны произошла явная перемена. Она определенно похорошела. Из глаз исчез страх, щеки разрумянились, она даже перестала сутулиться.
— Как ты? — спросила она.
— Мне стало легче, намного легче от того, что Иван признался, что любил меня. Я и не подозревала об этом, — она сжала виски руками, словно для того, чтобы унять пульсирующую боль.
— Ты плохо себя чувствуешь? — спросила Нина, зная по опыту, что после таких возвращений иногда чувствуешь себя так, словно тебе не хватает воздуха, перед глазами мелькают воспоминания, голова идет кругом.
— Все спуталось, мысли набегает друг на друга, — пожаловалась Инна. — Кажется, я никогда больше не буду такой, какой была. Сейчас мне лучше остаться одной, чтобы хорошенько все обдумать. — придерживаясь за стол, словно опасаясь упасть, Инна встала и сняла с вешалки куртку. — Могу я как-нибудь проскользнуть, чтобы не встречаться с Василием?
— Подожди минутку.
Нина нашла его на кухне. Василий сидел, опустив голову на руки, за столом. Она легонько дотронулась до его плеча.
— Я провожу Инну, а ты оставайся здесь.
Он посмотрел на Нину, в его глазах было отчаяние.
— Это все из-за моих выходок, да? Я теперь, как пугало. Скоро и ты покинешь меня.
— Успокойся. Ты для нее еще одно напоминание о прошлом, которое она хотела бы забыть.
— Нет, она боится меня. Я ведь и на самом деле чуть не убил ее. Ты тоже должна меня покинуть. Я должен жить один. Однажды я уже причинил тебе зло. Сам не знаю, что творю. Словно демон вселяется в меня, и я не могу совладать со своим желанием разрушать. Я опасен.
Нина укоризненно посмотрела на него.
— Я всегда буду с тобой. Мы со многим уже справились. После того, что произошло, я впервые вижу выход. — она скользнула губами по его щеке и погладила по волосам. — Потерпи минутку, я все расскажу.
Василий огляделся вокруг. Черепки битой посуды напомнили о новом безумстве. Как он разозлился. Как обычно, его подхватило каким-то черным потоком, и он не соображал, что делал. Как долго это будет продолжаться? Если бы Нина его не остановила, он мог бы, наверно, убить Инну. Застонал от собственного бессилия.