Вопреки предсказанному
Шрифт:
– Аслан?
– Р-р-р! – Грозный рык клинком разорвал тишину.
Девушка в испуге сделала два шага назад и застыла, боясь пошевелиться. Мысли разбежались в разные стороны, подобно испуганным котятам, забиваясь в дальние и неприметные углы, оставляя пустоту и растерянность.
– Девочка, ты должна его отпустить! – Голос был низким, глубоким, сильным и, казалось, заполнил вокруг себя все пространство. Он, в отличие от рыка, не был грозным и страшным, но в нем отчетливо звучал укор. – Он должен продолжать жить в своем мире, ты – в своем.
– Как?..
– робко начала Сьюзен, но её слабый голос сорвался. Она понимала, о чём и о ком говорит Аслан, но возникшая вновь безумная надежда оказалась сильнее страха. Значит, Каспиан не забыл её? И их мысли друг о друге способны что-то изменить?
– Ты знаешь, как. – Похоже, её мысли тоже были известны Аслану. – Ты ведешь и себя, и его на край. Пока ты помнишь о нем, думаешь о нем, он не может тебя забыть. А у него другие цели в том мире!
Надежда проникла в самое сердце. Ветер внезапно опять показался теплым. Пустота отступила - помимо Аслана, Сьюзен опять могла слышать тихий разговор молодой листвы в высоте, шорох травы.
– Девочка, не надо, - голос Аслана неожиданно стал мягким, успокаивающим.
– Ты губишь и свою жизнь, и его. Отпусти. Тебе здесь даны все возможности и все земные блага для жизни.
Она вскинулась, резко посмотрев прямо в бездонные глаза льва:
– Ты думаешь, что мне это все нужно? – спросила она, обводя руками окружающую её зелень парка, которая в тот момент воплощала в себе весь мир. – Жизнь ЗДЕСЬ не заменит мне жизни ТАМ.
– А если я скажу, что стоит только отпустить, как в твоей жизни уже здесь появится кто-то реальный и настоящий? Кто будет любить, заботиться, восхищаться? – Глаза смотрели испытующе. Она понимала, что это – выбор, но в то же время это - приказ. И если она не подчинится…
– А если мне никто больше не нужен? – она дернулась по направлению к Аслану, заламывая руки.
– И если я не могу забыть?
– Это тебе только кажется, - последовал ответ. – Тебе в этом мире есть, что терять. Уже есть. И немало…
Она задумалась. Её жизнь в реальном мире нельзя было назвать несчастной: у неё были любящие родители, братья и сестра. Друзья, поклонники. Хорошие книги. Путешествия. Впереди её ждала интересная учёба, возможно – замужество, семья, дети. Многие в этом мире даже близко не имели того, что Сьюзен воспринимала во многом как само собой разумеющееся. А на другой чаше весов лежала мечта. В чём-то безумная, скорее всего – несбыточная. Но по сравнению с которой всё меркло, становясь серым и невзрачным.
– Подумай хорошенько! – в тоне Аслана звучала скрытая угроза. – Не отвечай. Я даю тебе три дня. Через три дня мы встретимся. И тогда ты поведаешь мне своё окончательное решение. Смотри не ошибись!
Сьюзен хотела возразить, на языке вертелось множество вопросов, но Аслана уже рядом не было. Сквозь тучи проглянуло солнце. Дождь так и не собрался. А на аллеях парка появились люди, занятые самыми обычными повседневными делами.
Следующие два дня принесли с собой странные события. По отдельности они выглядели нелепыми случайностями, но вкупе они смотрелись предупреждением, если не угрозой.
Внезапно отменили приглашение на большой праздник, на который она так надеялась пойти, чтобы развеять скуку. Привезенное сшитое на заказ в Англии платье оказалось совсем не таким, каким оно представлялось в фантазиях. Молодой человек, которого уже несколько месяцев все считали поклонником Сьюзен, вдруг сделал предложение одной из её подруг.
Родители уехали из Нью-Йорка в Бостон на выходные, оставив её дома, даже не предлагая ей совместную поездку. Письмо от Люси, которое должно было прийти в эти дни, где-то потерялось.
Мелочи, но они выбивали из колеи и подтачивали уверенность в собственных силах. Ей доходчиво показывали, что в этом мире еще было, что терять.
В какой-то момент она думала посоветоваться с братом, рассказать ему всё – он был единственным из нынешнего окружения Сьюзен, кто знал о Нарнии. Возможно, он смог бы помочь принять нелегкое решение. Но Сьюзен так и не решилась. Для Питера Аслан был непререкаемым авторитетом, а сестра для него во многом была еще маленькой девочкой… Неразумной и капризной. Слишком предсказуемой была реакция Питера: «Забудь». А Сьюзен забывать не хотела.
Ночь накануне назначенной встречи она не спала. Тысячный раз прокручивая в голове встречу в парке во всех подробностях, она отчетливо понимала, что Аслан не просил. Он предлагал выбор. Между долгом и мечтой. Между тем, что, по всей видимости, следовало бы выбрать, и желанием её сердца.
А события последних дней красноречиво намекали на то, что если она видит себя взрослой и самостоятельной, набралась смелости спорить и возражать, то и последствия придется принимать целиком и полностью, столкнувшись с ними лицом к лицу. И главный вопрос заключался в том, готова ли она на этот шаг. Ибо если решит, что готова, и скажет «да», путей для отступления уже не будет.
Рано утром, наскоро позавтракав, она ушла из дома в парк. Одно девушка решила твердо – она должна знать, чем грозит Каспиану её выбор, так как меньше всего ей хотелось стать причиной его несчастий. Если последствия её упрямства окажутся весомыми для него, то она готова будет отказаться от всего и выбрать то, что должна выбрать. А если же последствия коснуться только её судьбы, то она пойдет до конца. Но интуиция и опыт подсказывали, что Аслан ничего не скажет прямо: он не раз говорил, что будущего знать наперед не следует никому.
День был пасмурным и хмурым, но ветра почти не было. Сьюзен забрела в дальнюю часть парка и устроилась на траве под большим раскидистым дубом. Чем-то окружающий пейзаж напомнил Нарнию, лес вокруг Холма Аслана: огромные деревья в несколько обхватов, казалось, подпирали сумрачное небо, а у их подножия простирался травяной ковер, поражая разнообразием всех мыслимых оттенков зелени.
Мысли её опять улетели к Каспиану. Где он сейчас, что с ним? Сколько времени прошло в том мире за эти полтора года?* Аслан обмолвился, что Каспиан всё еще её помнит – значит он жив. И за полтора года, которые Сьюзен провела в обычном мире, в Нарнии не пролетели десятки и сотни лет? Слишком много вопросов без единого ответа.