Вопреки. Том 2
Шрифт:
Пьян. Плохой знак, но в этом случае он вряд ли будет лезть мне в голову. Делаю реверанс и смотрю в его лицо в поисках ответов, но вижу лишь в его глазах... злость. Он напомнил мне тигра на цепи, который выжидает нужного момента, чтобы вцепиться в глотку жертве, а я... я зашла в эту клетку по доброй воле.
Он конечно же встал в присутствии женщины, хоть я и его раба. Приличия! Одет в боевую одежду, но как всегда никаких лат, ведь ему не нужна броня, это же Блэквелл. Не вижу меча, но кинжал в ножнах заправлен за пояс, где рядом висит его любимый хлыст.
Хлыст - это плохой знак.
На его лбу снова испарина, он так не бережёт себя, и так много пьёт! Идиотских усов в стиле оперативника советской милиции прямиком из сериала "Улицы разбитых фонарей" в помине нет, что не может не радовать. Хочу промокнуть его лоб платком и поцеловать как в нашу первую встречу здесь, но, боюсь, что в этот раз это будет лишним.
Герцог вертит в своих ловких пальцах шахматную фигурку и это...
Белый ферзь.
Дверь за мной закрылась от искры Королевского изумруда ла левой руке Хозяина и теперь мне действительно жутко.
На полу перед диваном стоит кое-что, чего раньше не было: картонный пакет, в котором явно что-то есть и рядом часы. Всё ясно, у нас...
– Блиц!
– опередил мои мысли Герцог, который, несмотря на опьянение, вполне владел собой, и снова отвечал на мой немой вопрос, - И пусть тебя не смущает, что я немного выпил, это всего на всего даст тебе маленькую фору.
Дожидается, когда я сяду и садится сам. Как же я не заметила глиняную бутылку рома на полу за диваном? Думаю, она ещё полная, потому что осколки другой такой бутылки рассыпаны вдоль стены за моей спиной.
– Сегодня настоящий шахматный поединок, - проговаривает он каждое слово очень чётко.
– Вы сказали... блиц. В прошлый раз на партию потребовалось 1,5 часа.
– В прошлый раз у нас должен был получиться рапид, но ты вышла за рамки времени. Сегодня задание другое, - он делает паузу, пока у меня перехватывает дыхание от ужаса моей не подготовки.
Блиц - это поединок в 15 минут... 15! Всего какая-то четверть часа, это же нереально! Я не знаток каких-то замысловатых шахматных схем, я абсолютный дилетант! У меня и раньше шансов не было, а теперь...
– Я думал о твоей нерешительности, - как будто снова читает мои мысли, - Знаешь, что я понял?
– смотрит так пытливо и леденяще, что мне некомфортно, - У тебя недостаточно мотивации. В этот раз, всё будет иначе, у нас будут ставки.
– Но мне...
– Заткнись, - ждёт подчинения и добивается своего. Он до крайности резок и слова просто застревают в моём горле. Я знаю себя: с этой минуты я буду молчать, потому что теперь мне жутко обидно. Не хочу говорить с ним, - Несмотря на кошмарную обстановку вокруг, мне нравится этот диван, и, если ты проиграешь, то... сама знаешь. Правила такие: по исходу 15 минут выигрывает тот, кто ставит мат, либо у кого действующих фигур больше.
Да, меня тянет к Хозяину незримой связью, я постоянно думаю о нём и меня съедает желание оказаться с ним, но... я не хочу, чтобы он смотрел на меня как на мясо. Он полон агрессии, злости и расчёта, я не хочу, чтобы он прикасался ко мне. Инстинктивно отползаю назад и поджимаю колени к себе, потому что понимаю, что... у меня нет выбора.
А он кладёт руку на хлыст, что висит на его поясе. Плохой, очень плохой знак!
Его правая рука тянется к часам и заводят будильник на 03:50, выделяя на партию ровно 15 минут.
– Тик-так, Алиса, тик-так!
Ну никак он не похож на белого кролика с карманными часами, хоть убей! Я делаю ход пешкой и жду его ответный ход. Проходит семь минут и за это время я потеряла уже восемь фигур, а он только три. Через две минуты я ещё завладела тремя, но потеряла второго коня. Нагнетая обстановку, он встаёт и ходит по комнате, распивая ром, играет он не глядя с помощью телекинеза, а в это время начинаю паниковать.
Тяну руку к слону, чтобы сдвинуть, но тут слышу прямо над ухом:
– Подумай хорошенько.
Моя рука зависает в воздухе и меня словно парализует. Не могу думать, не могу оценить обстановку, я вдруг забыла, что за фигуры передо мной, как они ходят.
– Я... я...
– Вижу.
Он без церемоний хватает меня за руку и выдёргивает с дивана, бросая в стену. Ударяюсь спиной, а в ступни впиваются осколки глиняной бутылки. Блэквелл вытаскивает хлыст и бьёт им в двадцати сантиметрах от моей щеки, а я чувствую сотрясение воздуха совсем рядом, но молчу, потому что он ждёт лишь слова, чтобы сорваться с цепи.
– Ну же...
– требовательно говорит он, и в его лице свирепый зверь, жаждущий воли, - За пределами этой комнаты ждать твоего хода не будут! Долго думаешь - теряешь ход, необдуманно ходишь - теряешь фигуры! Ждать тебя, соблюдать правила, жалеть - ничего этого не будет, Алиса, тебя съедят, а хуже того: всех, кем ты дорожишь.
– Вы игрок, а не я. Я - фигура.
– Представь, что меня нет! НЕТ МЕНЯ!
Его нет? Нет-нет-нет, это слишком свежо в моей памяти, я не хочу вспоминать... как он висел трупом в цепях под шатром весь синевато-белый от потери крови, как не дышал почти, как... боже.
Я хочу заплакать, но никто не должен видеть. Кошусь на часы, а осталось лишь две минуты.
Я стою у стены и судорожно хватаю воздух ртом.
Его не может не быть, так нельзя, ведь меня тоже не будет. Я отвергаю тот мир, где нет Винсента Блэквелла, такое мир мне не нужен.
Мозг начал судорожно искать варианты, и голова разрывалась от того потока, что хлынул на меня с адреналином:
– Ваш ход, - говорю я очень тихо и снова рядом удар хлыста. Сто секунд мы играли не смотря на доску, лишь усилием мысли и с каждым ходом хлыст бил ко мне всё ближе. Хозяин смотрел мне в глаза всё так же яростно, пил ром и бил, пока...