Вопреки. Том 5
Шрифт:
Добивая противника, Блэквелл почувствовал толчок, означавший лишь одно:
– ДЬЯВОЛ!
– выругался Блэквелл, - Они уводят мой ортоптер! Мы идиоты...
Они кинулись к открытой двери, но расстояние до "Птички", как ласково называл Артемис ортоптер Блэквеллов, было слишком велико.
– Летать ты не умеешь?
– спросил Артемис.
– Нет. Максимум парить, но на это с такой грязной магией нереально. Телепортация меня обесточит... но ведь есть якорь!
– Но...
– Артемис начал было протестовать, но Винсент не спрашивал. Он быстро взял верёвочный якорь с деревянного пола, - Винсент,
– Не ссы!
Он забрался быстро забрался на крышу, не теряя ни единой секунды, и с нескольких размахов забросил тяжёлый якорь, точно цепляя "Птичку" за запасное багажное крепление, которое он раньше хотел убрать, но счастливой случайности забыл об этом.
– Бле-е-еск!
– восхитился Артемис, - И что дальше? Будем ходить по канату? Они сейчас перережут верёвку...
– Она, - поправил Винсент, - Там лишь ещё одна тварь, сующая свой нос в мою жизнь.
И Блэквелл прыгнул навстречу ветру, цепляясь за канат и перебирая руками. Он быстро двигался к своему летательному аппарату, который тормозило сцепление с другим ортоптером, но качка была головокружительной, отчего Блэквелл болтался на толстой колючей верёвке. Он начал раскачиваться для прыжка, как в миг из открытых дверей показалась Ниэлин Стисли, держащая его дочь вверх-тормашками за маленькие розовые ножки.
– Не советую, Винсент!
– предостерегающе крикнула ему она и высунула ребёнка над пропастью, - Я скину её, только дай мне повод.
Только он не тратил время на разговоры, смотря в личико своей дочери, которая была явно испуганна, но совсем не плакала. Его сердце, испуганно до этого сжатое и будто окаменевшее, вдруг разогналось до невероятного ритма, садня той сладкой болью, что застряла где-то очень глубоко. Девочка была действительно очень похожа на Винсента, но, когда испуг застыл на её крохотном личике, она стала невероятно напоминать свою мать.
И он улыбнулся, хотя было очень больно, а зелёные глаза-бусинки смотрели на него с надеждой и безмолвной безграничной верой, как это делала Алиса.
Не нужно было больше сил или стимулов, каких-то внешних факторов, чтобы приступить к действию, ведь Винсенту всего-то и надо было как вырвать свою дочь из лап обидчика. Он рывком перенёс вес на багажную полку, цепляясь ногами, перекувыркнулся и залетел по инерции внутрь своего ортоптера. Быстрым, но трепетным движением он взялся за маленькую ножку дочери, а второй ударил по локтю Ниэлин, ломая руку, держащую ребёнка, но она та хватку тем не менее не ослабила, хоть и выла от боли. Винсент боялся сделать неловкое движение, ведь мог причинить вред своей дочери, и, пока он думал, из ортоптера появился Кайл с огромной шишкой на голове, сочащейся кровью, кинжалом, который до этого дал ему Блэквелл, неловким, но достаточно сильным движением ударил по сломанной руке, при этом мальчик издал громкий боевой клич, придавая себе уверенности.
Когда Ниэлин почувствовала режущее движение вечной стали, отсекающую её руку, то завизжала и не удержала равновесия, но Кайл не намеревался на это смотреть бездеятельно, поэтому пнул ревущую женщину под дых наружу так, что она не успела и сообразить и тут же полетела вниз с ортоптера.
Блэквелл посмотрел вниз на падающую женщину и искренне удивился, когда она с
– Далеко пойдёшь, - ободряюще сказал он мальчику, - И не переживай, Кайл. Собаке собачья смерть, да и не факт, что эта стерва сдохнет.
– У неё парашют?
– Не удивлюсь, если честно.
Артемис в это время перебирался по верёвке к нему на помощь, но это было уже не так важно, потому что Винсент взял большими ладонями маленькое тельце своей дочери и прижал к сердцу, согревая и пытаясь оградить её от беды. Маленькое личико начало жалобно кукситься, а в зелёных глазах стояли слёзы, девочка беззвучно шевелила губками, будто жалуясь и одновременно приживалась к отцу, который за полтора месяца её жизни лишь второй раз держал её на руках.
– Селена, ну...
– нежно шептал он дочери и грел её замёрзшие на ветру ручки, - Ну поплачь, доченька, я никому не скажу.
И с этими словами она жалобно заплакала, а слёзы градом посыпались по пухлым щёчкам.
– Винс...
– удивлённо сказал Артемис, поднявшийся внутрь ортоптера, - Винсент, она впервые плачет.
– В каком смысле?
– В прямом. Она впервые плачет с тех пор, как я у тебя её забрал. Не смеялась, ни плакала, чтобы мы с Кэт не делали.
– Вся в маму, - улыбнулся Винсент, - Алиса тоже редко плакала. И только со мной или из-за меня.
– Ну тут ты себе немного льстишь, потому что, когда я чуть не умер, Али разревелась.
– Думаю Селена тоже будет плакать, если я тебя убью, но мы можем это проверить, - зло улыбнулся Блэквелл, - Что ты так долго возился с этими щенятами на ортоптере?
– Я-то долго? Выбрал себе пустую посудину и покуривал там сигару, пока я сражался.
– Да-да, успокаивай себя!
Пока Артемис помогал Элизабет, Блэквелл успокаивал своих детей, прижимая их к себе и шепча им что-то успокаивающим голосом, который Алиса называла чарующим из-за особой хрипотцы и ласкающих слух низких частот.
Он не подавал виду как на самом деле магия отравляла его, ведь обещал Алисе быть сильным, во что бы то ни стало, поэтому прикрывал свою больную ногу. После ранения Ниэлин рана зажила, но нога была поражена Некромантией так же, как когда-то рука Алисы, и если у девушки был иммунитет и возможность заряжаться Квинтэссенцией, то Блэквелл этого сделать не мог. Он мог лишь покориться судьбе, вытирать холодный пот со лба и скрывать хромоту, которая сводила его с ума в периодах между сердечной болью.
Глава 54
Peter Gabriel - The Book Of Love
Они прибыли в Окс через час. Их встретила усиленная охрана, любезно предоставленная Мэтью Айвори, которая сопровождала их через чёрный ход под покровом тайны до самых покоев, в которых они должны были провести ночь, но Блэквелл задумчиво велел Артемису:
– Не распаковывайся. Мы здесь на пару часов, а потом домой. Не нравится мне это всё... и ни слова никому.
Артемис настороженно кивнул и повёл Элизабет на перевязку.