Вопреки. Том 5
Шрифт:
– А теперь, прошу, объясни мне как ты вернулась. Почему людям для спасения нужно Искупление, и почему тебе оно не понадобилось?
Алиса хмыкнула, будто проще быть ничего не может, и всё же говорить было сложно. Не потому что она не хотела, нет, всё иначе - это была одна из самых сложных тем вселенной, для которой не существовало терминологий, облегчающих формулировки.
– Душа...
– начала она, садясь ровно. Руки скользнули к волосам, заплетая
– Квинтэссенция?
– В самой сердцевине да, - кивнула она, - Ведь она даёт импульс бездвижному телу, но на деле всё намного сложнее. Некромантия убивает душу и порабощает материи. Так из трупа получается инферн, который двигается, испытывает голод, жажду, но в его голове нет мыслей, он не может чувствовать даже боль, не говоря об остальных чувствах. Он не осязает, не слышит, думаю, что и не видит даже. Лишь неуёмный голод, ведомый чёрной смертью.
– Демон ведь тоже под властью Некромантии!
– Так ведь мы оба знаем, что демонами становятся лишь сильные маги, душу которых вытравить крайне сложно. Но, как я сказала, душа - тонкая материя, которую Некромантия убивает, убивает самую сердцевину.
– Квинтэссенцию?
– вновь спросил Винсент уже с улыбкой и поцеловал жену в плечо, а она кивнула, - Поэтому ты не умерла?
– Не поэтому, - она вдруг стала хмурой, - И Квинтэссенцию можно было бы убить, но в мире во всём есть баланс, поэтому есть кое-что, казалось бы, незначительное, что способно исцелить даже самую прогнившую душу.
– Искупление?
Алиса вновь улыбнулась, теперь уже снисходительно.
– А что есть искупление?
– В твоём был твой последний свет... то есть Квинтэссенция. Хотя здесь я путаюсь... ведь выходит, что ты просто отдала себя в последний кристалл, спасая Кастерви. Однако, если честно, до этого я был уверен, что твоё Искупление будет в зеркале, что ты видишь во сне. Оно ведь явно непростое.
– Непростое, - подтвердила она мысль, - К этому вернёмся, а сейчас о кристалле. Я могла переждать бурю и смерть Элайджи, чтобы вернуться, но спасла твою мечту. Последнее, что промелькнуло у меня перед смертью, заставить выбрать именно Кастерви - ты, твоя мечта.
– Да лучше б она утонула... Лис, ну а как же зеркало? Ты ведь каждый раз видела его во сне, смотрелась в него, чтобы что-то вспомнить, найти себя.
– Увидев своё отражение, откуда ты будешь знать, что оно твоё? Дело в другом.
– она убрала косу за спину и прикоснулась рукой
– Любовь? Вот почему Эдаман Вон Райн предостерегал от скрепления Сигила Вечности с двух сторон?
– Винсент стал вдруг серьёзным, - Любовь исцеляет душу, верно? Защищает от черноты.
– А такая огромная как у нас способна создать тоннель во времени, связывая два крыла в один полёт, а затем вернуть к жизни, укрыть частичку любящей души где-то очень глубоко на дне мира за толщей воды.
– Лис, - улыбнулся он блаженно и с трепетом, наполняющим его изумрудные глаза, посмотрел на жену, которая так просто объяснила ему суть давно волнующих его вопросов, - Я - твоё искупление? Про Ангельскую Вечность не врут?
– Да. Ты приходил ко мне по тоннелю, и я начинала исцеляться, даже когда погрязла в черноте. На дне ущелья не было ни единого проблеска света, - она поёжилась, едва произнося слова, ведь страх до сих пор преследовал её, - Но иногда я будто слышала своё имя со стороны, и тогда мои сигилы загорались.
– она улыбнулась, - Становилось чуть теплей в этой жуткой мерзлоте под давление толщи воды, я на секунду вспоминала обрывок себя, - она щелкнула пальцами непроизвольно, а Винсент этому улыбнулся, - Твой голос, Артемиса...
– и тут Блэквелл насупился, и Алиса вдруг поправила, - Твой крик, но его едва слышный шёпот, хорошо! Доволен?
– Не совсем, но всё же так лучше.
Это было бы приятной нотой для завершения разговора, но Алиса села ближе с тревогой в глазах и заговорила, будто извиняясь:
– Только Некромантия - как вирус. Её можно сдержать, вытеснить практически полностью, но однажды поразив, она затаится, ожидая реванша.
– рука Алисы коснулась больной ноги Винсента, - Как с твоей ногой.
– Ты ведь не мою ногу имеешь ввиду, и даже не глаз Артемиса.
– тяжело вздохнул он, - Ты о своей душе, - и она опустила глаза, будто извиняясь.
– На одном крыле далеко не улетишь, - прозвучала из её уст метафора.
– Тогда хорошо, что у нас их два! И оба целы.
Алиса почему-то очень грустно посмотрела, будто знала то, чего не знает Винсент, и потом так же грустно улыбнулась, кивая.
– Каждый день я буду бороться с чернотой, ведь люблю тебя. Вопреки времени и смерти.
– Вопреки.
– повторил он завороженно свою мантру.