Вопреки
Шрифт:
— Я предпочитаю верить только собственным глазам и выводам, да и то это не дает сто процентной гарантии, что тебя не на*бали.
— Да с ним Ленка Еремина общалась, я от нее и узнала, — вспомнить кто такая Ленка было еще труднее, чем Царева, но Самарину уже понесло. Чем больше она налегала на вино, тем больше сплетен из себя извергала, словно весь город перед приходом ко мне обошла, честное слово. Когда опустела бутылка вина, Юлька снова вспомнила про клуб.
— Кать, а давай в «Саламандру» съездим, а?
— Не, я выдохлась за эти недели, так что силы остались только бухнуть с тобой и доползти до кровати.
— Ну,
— Да уймись ты уже, — не выдержала я, вырвав свои руки из ее ладоней.
Но стоило посмотреть на Самарину и на ее взгляд обиженного щенка, как мне стало ее жалко. И тяжело вздохнув, я сменила гнев на милость.
— Ладно, но на час, не больше, — произнесла тоном строгой учительницы, поднимаясь со своего места.
— Конечно, мы туда и обратно! Одним глазком посмотрю и все. Ты собирайся, я сама все приберу со стола, посуду помою. Я мигом!
“О, Господи!”, внутренне взмолилась я, уже жалея, что вообще позвала ее в гости. И если бы я знала, чем закончится этот странный вечер, я бы, наверное, вообще не пустила Самарину на порог. Но я не знала, потому и пошла натягивать на себя платье и приводись волосы в подобие хоть какого-то порядка, наивно надеясь, что, посетив эту расхваленную «Саламандру», я вернусь домой и просто лягу спать.
Моя святая наивность, наверное, уже вошла в стадию патологии, и это не лечится.
Глава 12 часть 2
Клуб оказался средненьким и по оформлению, и по качеству обслуживания, но это мне есть с чем сравнить. В Н-ске бизнес увеселительных ночных заведений на хорошем уровне. Юлька же смотрела на все едва ли не с раскрытым ртом, периодически забывая смотреть под ноги и спотыкаясь на очередных ступенях, словно Алиса, попавшая в кроличью нору.
— Пошли к бару, текилы закажем.
— Тут, наверное, очень дорого!
— Я плачу, пошли, — потянула ее за руку за собой, а то еще потеряется или опять запнется на ровном месте. После пары рюмок текилы робость Самарину, наконец, покинула и она с усердием и энтузиазмом танцевала в толпе уже без моей поддержки. Я же осела у бара, периодически за ней поглядывая, мало ли, вдруг ее совсем понесет, а я потом еще и виноватой останусь.
— О Катю-юш…
Звучание знакомого голоса тут же отозвалось покалыванием во всем теле. Уже зная, кто стоит за моей спиной, обернулась. Калинин подошел ко мне вплотную, совершенно неожиданно приобняв.
— А я те-ебя совсем не жда-ал, — произнес на распев, едва ворочая языком. Он был пьян в доску, в драбадан и щепки.
— Да я как бы тебя тоже, — сглотнув, попыталась взять себя в руки и сбросить дурман нахлынувших эмоций от его прикосновений. — Ром, у тебя все нормально?
— О-о, у меня все за-ме-ча-те-ль-но, — выдал он покачнувшись, отчего мне пришлось сильнее упереться в стойку, чтобы выдержать вес его тела, внезапно почти навалившегося на меня. — Командир, коньячку организуй, — бросил бармену.
— Ты один тут?
— Не-ет, с мужиками гуляем, —
— Поздравляю!
— Спа-асибо…
Он влил в себя еще одну рюмку коньяка, лишь со второго раза забросив в рот дольку лимона, с первого не попал, и прижался ко мне еще теснее, путая мои мысли и запуская привычный рядом с ним хаос в моей душе.
— Все, совсем скоро я буду связа-анный по рукам и ногам человек… А Милка, она ведь хо-орошая…. А мама у нее мегера… там совсем… тесть мужик мировой… Кать, ты вот такая красивая сегодня…. А чего это мы тут торчим? Пошли к нам, у нас там диваны, там удобней, — и он потянул меня к диванным островкам, что находились слева от бара. Усадив меня рядом с собой, продолжал рассказывать о семье Миланы, работе, предстоящей семейной жизни, зачем-то вспоминая школу и заброшенную им секцию айкидо, перескакивая с темы на тему. А я сидела рядом с ним, слушая его пьяную полу-исповедь, полу-бред и понимала, что сейчас замечательный момент утащить его в постель, воплотить, наконец, давние грезы, насытиться, согреться и… сорвать его свадьбу. Сладкие мысли, искушающие… смердящие подлостью.
Сглотнув вставший в горле ком сожаления и щемящей внутри душевной боли, отодвинулась, увеличив расстояние между нами, сбрасывая дымку любовного обожания, застилающую глаза. Калинину давно пора было тащить свою бухую тушку домой к невесте, а мне накатить пару рюмок текилы. «Не влезай в чужую семью» — я солидарна с тобой, папа.
— Ты очаровательна, — раздалось неожиданно, и Ромка потянулся ко мне, почти сумев прижаться губами к моим губам, отвернулась в последний момент, и сердце набатом в груди. Сжал в своих объятьях, шепча куда-то в шею, — красивая очень… очень… — судя по сопению и потяжелевшему телу почти отрубаясь на ходу.
— Рома! — я попыталась его растормошить и отодвинуть от себя. — Рома, давай я тебе такси вызову.
— Что? — полусонные и пьяные глаза смотрели на меня непонимающе.
— Такси, Ром. Тебя Мила ждет, пошли, — я повела его на выход, благо он еще каким-то чудом мог передвигать ногами. Правда, периодически сходя с орбиты в сторону, то вправо, то влево, но все же шел сам.
Оказалось, что заказанный им столик с диванами был справа от бара, ибо оттуда за нами наблюдала компания мужчин, в которой мне смутно померещился Вернер, не к ночи будь он помянут, честное слово. Вот, вообще сейчас не до него. Вытащив Калинина на улицу, привалила его к стене и вызвала такси.
— А вы куда нашего жениха увели? — следом за нами вышел молодой мужчина, тоже под хорошим градусом.
— Вашему жениху давно пора домой. Он уже еле на ногах стоит. Позвоните Милане, чтобы его встретила.
— Упс… — он похлопал по карманам джинсов, — телефон в зале, а набери с Ромкиного.
— Блин, ну хоть адрес его скажи. Я только материн знаю.
В этот момент как раз подъехала машина, и таксист наотрез отказывался везти почти уснувшего Калинина, “мол, вдруг его там никто не встретит, что с ним потом делать буду”. Пока друг-собутыльник пытался уговорить таксиста, я, ощупав карманы Ромки, выудила его телефон, отпечаток пальца из накаченного алкоголем тела и доступ к телефонной книжке был открыт.