Вопреки
Шрифт:
Более-менее освоившись в незнакомой обстановке, я приняла душ и с тоской посмотрела на часы. Половина третьего… От Марка не было ни звонка, ни сообщения. Покрутив в руках телефон, сомневаясь, стоит ли ему писать, я прилегла на кровать и, в скачущих мыслях о том, когда вернется Вернер и как добрался Ромка до дома, сама не заметила, как уснула.
Утром Вернер тоже не появился. Не став хозяйничать на чужой кухне, я вызвала такси и со смешанными эмоциями отправилась домой. Была, конечно, мысль оставить ключи от квартиры консьержу, но Вернер это мог расценить как мою обиду на него. Пусть уже сам приедет и заберет. Вдруг, в самом деле что-то серьезное случилось,
Марк объявился лишь к вечеру с посеревшим от усталости лицом, во вчерашней рубашке и с покрасневшими из-за отсутствия сна глазами. Он просто постучал в мою дверь, без предварительного звонка и сообщений.
— Угостишь кофе? — прислонившись плечом к стене, попытался улыбнуться. Получилось у него это вяло.
— Тебе бы в душ и выспаться, — отступила на шаг, пропуская его в квартиру.
— Прости, — притянул меня к себе, коротко целуя в губы. — Я вчера так и не смог вырваться.
— Проехали, я не злюсь. Ключи сейчас отдам.
— Не надо, оставь себе.
— Проходи, я кофе сварю, — бросила я и, пока Вернер располагался на моем диване, направилась в кухню. Но, когда я с двумя чашками горячего напитка вошла в комнату, поить кофе было уже некого. Марк спал, откинув голову на спинку дивана, он просто отрубился. Зашибись… Он что, поспать ко мне пришел?..
Глава 14 часть 1
Вернер был трудоголиком; это впечатляло, удивляло и вызывало восхищение. А я не была истеричной дурой, которая устраивала бы скандалы из-за его занятости. Я сама была одержима своей работой и от того ценила и уважала его расстановку приоритетов. Но некоторые трудности это все же вызывало.
— Мы так и будем дружить, словно пионеры, Марк Генрихович? Нет, я как бы ни на что не претендую, но все же, — произнесла, заканчивая у зеркала макияж, и наблюдая, как у Марка, развалившегося на моем диване, растянулись в улыбке губы. Отложив в сторону телефон, который почти не выпускал из своих рук последние два часа, он с грацией сытого кота направился ко мне.
— Готов исправить сие упущение хоть сейчас, — губами по нежной коже шеи, обрывая мой вдох и множа силу импульсов, оседающих внизу живота, разливая горячую и густую негу по моему телу, подталкивая уступить и поддаться.
— Вернер, я только привела в порядок волосы и лицо. Если сейчас начнем «исправлять ситуацию», я боюсь, что мы успеем только к разгару веселья: там, где пьяные гости и драка с похищением невесты. Поэтому придержи коней, я все же решила, что хочу заценить платье Миланы.
— Женское коварство все же не знает границ, — и снова дорожкой поцелуев по моему плечу. —
— Надеюсь, сегодня ты не оставишь меня одну в собственной постели и не исчезнешь на сутки, — повернулась в его руках лицом к лицу.
— Нет, обещаю. Отключу на х*р телефон. Только ты…
— Ловлю на слове. И придержи свой пыл, — с улыбкой убирая его руки, которые уже соскользнули со спины ниже. — Тебе еще с моими родителями знакомиться, — и прихватив сумочку, направилась в прихожую.
Оказавшись у ЗАГСа и собственными глазами увидев счастливую пару молодоженов, я осознала, что мое понимание ситуации ровным счетом ничего не стоит. Сколько бы я не повторяла себе о правильности отойти в сторону, о морали, о плате за свои поступки, внутри все равно болезненно сжималось, заставляя при этом, сжав зубы и сглатывая ком в горле, улыбаться. Со стороны я, наверное, была похожа на зарвавшуюся высокомерную сучку, возомнившую о себе слишком много: пренебрежительный взгляд; горделивая осанка с высокоподнятой головой и полуулыбка на губах: вынужденная, натянутая, скрывающая ото всех собравшихся здесь, что все еще болит. Уже не имея никакого шанса, полностью похоронив надежду, понимала, что, даже если сам Калинин ко мне придет, я откажу несмотря на то, что все внутри болит.
После ЗАГСа отправились в ресторан: средненький, но довольно приличный.
— Кать! — папа, протиснувшись через толпу гостей, подошел к нам, стоявшим чуть поодаль от основного входа, пока все ожидали жениха с невестой, чтобы отдать дань традициям, которые давно уже претерпели множество изменений, и осыпать новобрачных лепестками роз.
— Привет, пап! — впервые за эти часы я вполне искренне улыбнулась, обнимая отца.
— Ты умница, — тихий шепот мне на ухо со смыслом, понятным только нам, и мне еле хватило сил сдержать незваные слезы, так некстати подступившие.
— Добрый день! — произнес Марк, стоило мне отстраниться от отца, и протянул руку для рукопожатия.
— Добрый! Станислав Игоревич, — папа представился и ответил на приветствие.
— Марк.
— Ой, Катя! — словно из ниоткуда перед нами появилась моя мать. — Я и не заметила тебя! Столько людей, столько приглашенных! Стас, я тебя уже полчаса ищу, — мало того, что она щебетала не переставая, так еще и вцепилась в папину руку словно клещами.
— Это — моя жена Лариса Михайловна и мать Кати, — не забывая про приличия, представил ее отец.
— Приятно познакомится! Марк, — Вернер, излишне галантно на мой взгляд, взял руку моей матери и прикоснулся губами к тыльной стороне ладони, вызвав подобным жестом румянец на ее щеках.
Смущенный и жеманный флирт Ларисы Михайловны я еле выдержала, благо подъехала машина с Калининым и его Миланой, и все внимание переключилось на них.
Далее все проходило по отработанной схеме, благо всем заправлял опытный организатор, ориентируя и направляя людей, помогая ведущей и напоминая родителям заглянуть на кухню.
— Неплохая партия, — произнесла мама, уловив момент, когда Марк оставил меня одну, углубившись в разговор с неким мужчиной. — Мне тут шепнули, что это сын того самого Вернера, который владелец местной трикотажной фабрики, — сообщила она это так, словно я должна была подскочить от этих слов на месте и весело захлопать в ладоши. Радость-то какая!..
— Марк сам управляет предприятием, — произнесла я сухо, припадая к бокалу с вином.
— А его отец?
— Он давно отошел от дел и проживает уже много лет в Германии. Что-то еще, мам? Какие подробности тебе еще интересны?