Вопреки
Шрифт:
Та ночь отпечаталась в моем сознании, как теплая, безопасная, утешающая. И только на утро, перевернувшись и уткнувшись носом в соседнюю с моей подушку, я поняла, что Исаев спал рядом. Постель еще хранила аромат его тела, смешанный с нотками парфюма.
Глава 26 часть 1
Утром неожиданно позвонила Лена, и я с настороженностью подняла трубку.
— Привет, Кать!
— Привет! Что-то случилось? — села на постели, подтянув к себе ноги.
— Ничего катастрофичного, не волнуйся, — произнесла, но тон голоса мне не понравился: слишком тихий, настораживающий.
— Лен, лучше сразу скажи, что-то
— Нет, все в порядке, и с детьми тоже. Кать, я могу у тебя одолжить немного денег? Мне очень неудобно, но…
— Сколько? И для чего?
— Сколько сможешь. Сашку с работы уволили. Город маленький, сама понимаешь, сплетни до сих пор на каждом углу сочиняют. Он, конечно, пробовал искать работу, но нигде не берут. Ты не думай, он не сидел дома, он таксовал этот месяц, а неделю назад машину разбил. Кать, он уже неделю сам на себя не похож, дерганый весь, вчера напился, — Лена всхлипнула, но шумно втянув воздух, быстро взяла себя в руки. — Мне за сад заплатить, да продуктов купить. Я отдам честно.
— Номер привязан к карте?
— Да. Спасибо большое!
— Тебе не за что благодарить меня и возвращать не надо. Сашке только не говори, он не возьмет. А с машиной что? Страховка была? Сам не пострадал?
— Только руку ушиб, повезло. Газель перед смяла, там все в фарш, но двигатель вроде жив, Сашка сказал. А страховки не было, он все собирался сделать, да денег не хватало — то одно, то другое…
— Ясно, — одно короткое слово, а за ним тонна эмоций парализующих, давящих.
После разговора с Ленкой дышать стало сложно, чувство собственной ущербности порождало удушающее чувство вины, трансформируясь в отчаянье и вполне логичное при этих эмоциях желание выпилиться. П*здец. Тихо взвыв, поднялась с кровати. Я отправила Ленке почти все, что у меня было, оставив себе минимум, но дышать легче не стало. Деньги не искупают вины, не покрывают даже часть причиненного зла. Очередное понимание пополнило жизненный опыт, полосуя душу.
Ленка перезвонила спустя две минуты после перевода.
— Кать, зачем такую сумму? Это очень много!
— На ремонт машины и на детей.
— Да, там на новую хватит! Как я Сашке-то объясню?
— Придумай, не свети всю сумму сразу, частями ему подсовывай, говори, что заняла, заработала. Лен, не мне тебя учить.
— Я … Кать… я не смогу быстро отдать тебе…
– Сказала же, что ничего возвращать не надо. Все, давай, некогда болтать, поцелуй детей за меня.
— Спасибо… — я скинула вызов, недослушав, ибо било изнутри сильно.
Вторая кружка кофе, сигарета и отправленное сообщение Исаву с согласием на участие в проекте. Он перезвонил почти сразу, скупо бросив, что удивлен, и что Кузнецов подъедет через двадцать минут за мной. Сжав трубку в руке, прикрыла глаза, давая себе секундную передышку, дабы разум и гордость приняли мое оправдание. На карте после перевода осталась сумма ниже прожиточного минимума, а мне магазин почти заново поднимать и жить на что-то надо. Попытка себя убедить? Найти логичные доводы? Да, это то самое, но другого выбора я не видела. Как показала жизнь, я тоже оказалась из категории тварей, как и Исаев. Подобное к подобному.
Горько усмехнувшись, допила остывший кофе и пошла собираться.
Глава 26 часть 2
Закрутило жестко. Режим и темп, в котором работал Исаев был на износ, и это касалось не только физической составляющей, но и в основном нервной системы. Сроки на исполнение задач минимальны, рамки и требования жесткие. Рядом с ним только проверенные временем люди. Но это я поняла уже
Несмотря на усталость, я была рада полной занятости; когда мозг занят очередной задачей, ему некогда отвлекаться на страдания и самобичевание, поливая весь этот винегрет чувством вины. Последнее было самым противным, и мне вряд ли уже от него избавиться. Поэтому дежурный бокал на кухонном столе и бутылка красного в домашнем баре, как мой личный вариант снотворного, иначе без вариантов.
— Будь готова к семи, — бросил Исаев за утренним кофе.
На днях нас пригласил один из его партнеров по работе на какое-то пафосное мероприятие. Я даже не вникала в суть, ибо сразу для себя решила, что не пойду.
— Я не хочу идти, поработаю.
— Не мне тебе объяснять разницу между хочу и надо. Считай, что это входит в твои служебные обязанности.
— Мои рабочие обязанности и так имеют довольно размытые рамки.
— Нет ничего постоянного в этом мире, — произнес, вальяжно развалившись на стуле, отхлебывая свой кофе и снова залипая в телефоне.
Хотелось ответить жестко и колко, но прикусив язык, промолчала, а то, судя по тону, венценосная особа сегодня не с той ноги с кровати встала и выхватить можно в два счета.
— И это все? — Исаев приподнял бровь, не услышав от меня ни слова, в его глазах неожиданно заиграла раздражающая меня насмешка. — Где сарказм, ирония, хамство? Огрызнись хотя бы, а то даже как-то непривычно.
Мой взгляд вниз на чашку кофе, не отпуская внутренний контроль на Исаева.
— Я буду готова в семь, — ровно, спокойно и, допив кофе, вышла из кухни.
О времени напомнил Семен, водитель, приставленный Исаевым ко мне на время, когда Кузнецов занят и присматривать за мной не может. Ехать не хотелось, лучше бы еще поработала, а так придется опять изображать благожелательность и выдавливать из себя улыбки. Долго не собиралась: душ, классическое черное платье, обувь и клатч в тон, из ярких акцентов только массивный позолоченный браслет на левой руке. Исаев галантно распахнул передо мной дверь, когда спустились к машине, а меня снова подмывало съязвить, ибо он тоже весь в черном, но разговаривать мне не хотелось, да и эта птичка-говорун опять трепался по телефону.
Сборище фонило пафосом, а мой разум жестко накрывало дежавю. В последний раз я была на таком мероприятии с Вернером. Тогда я испытывала трепет, волнение и свою ущербность перед этаким высшим обществом, сейчас же я снисходительно взирала на всю это кучку людей, со стопроцентной уверенностью зная, что они не лучше меня, а я не лучше и не хуже их. Да ноликов на их счетах в разы больше, но суть одна и та — гнилая. Спустя пару часов, пока Исаев слушал рассказы седовласого мужчины, я воспользовалась ситуацией и под предлогом попудрить носик оставила их. Мне нужна была пауза. Из всей тусовки я знала лишь нескольких, тех, кто появлялся в окружении Исаева, поэтому, нисколько не стесняясь, остановилась у фуршетного стола, опустошая бокал, за бокалом, закусывая канапешками. Осушив очередной бокал вина, взяла новый. Алкоголь был слабый и меня не вставляло. Хотелось чего-то покрепче, неразбавленного вискаря или коньяка, но, увы, регламент подобных мероприятий не дает разгуляться уставшей от п*здеца душе.