Вопреки
Шрифт:
— А женщина отчего балдеет?
— От того, что ею обладает мужчина. И не только обладает, но и наслаждается, принося наслаждение. Но для этого надо принять эти знания, научиться расслабляться и слышать себя. Заканчивай со слезами. Они меня не трогают. Чуть позже поговорим, хорошо? Сейчас досушу твои волосы, и пойдём в бассейн. Посидим в оранжерее. Начну выскребать из тебя пуританство.
— Откуда такое виртуозное владение феном, Стас? Тайно посещал курсы парикмахеров?
— Не посещал. У меня есть сестра. Ей сейчас восемнадцать. Она ещё ребёнком сбегала от обслуги и жаловалась, что они специально выдирают её волосы.
— Ты любишь её, — не спросила, а констатировала Настя, вздохнув.
— Да. Любому горло за сестру перегрызу.
— А у меня нет брата. Некому перегрызать горло моим обидчикам. Был отец, и тот предал.
— Я перегрызу вместо него.
— Собственное горло перегрызёшь?
Стас отложил фен, придвинул кресло и сел напротив Насти, зажав её колени своими ногами.
— Чем я тебя обидел, кроме того, что против твоей воли сделал своей? Держу в холодном подвале? Наказываю плетями? Бью? По ночам отдаю в пользование охране?
— Лишил свободы передвижения. Лишил свободы выбора. Насильно ломаешь мои убеждения. Ломаешь меня под себя. Дрессируешь, как цирковую собачку. Заставляешь вести себя так, как угодно тебе. И сейчас… как только не раскладывал меня, будто притащил шлюху с панели! Это тоже разновидность насилия!
— Насилие? Нет, это не насилие. Не спорю, у меня куча недостатков. И я их не скрываю. Я знакомлю тебя с теми, которые вряд ли смогу в себе побороть. А с некоторыми и не собираюсь расставаться, иначе Станислав Ларский будет уже не Станиславом Ларским, а безвольной тряпкой, не достойной того, чтобы ты вытерла об неё ноги. Да, я знакомлю тебя со своими привычками и наблюдаю за твоей реакцией: насколько они тебе неприемлемы. Стараюсь понять, что можно сделать, чтобы ты с ними смирилась… нет… не смирилась… научилась бы не обращать на них внимания. Я всего лишь знакомлю тебя со мной. И с хорошим, и с плохим. Ты первая, кого я подпустил к себе настолько близко.
Настя смахнула ладонями слёзы с щёк и посмотрела прямо в его глаза.
— Зачем? Зачем мне смиряться с тем, с чем я не хочу смиряться?
Стас взял её руку и поцеловал в ладонь.
— Придётся смириться. Я не отпущу тебя. Ты стала моей и будешь моей. Сбежишь — из-под земли достану.
— А где любовь, Стас? Пока вижу только твои хотелки. Хочу, хочу, хочу…
— Сначала в ней признаешься ты, — сказал и улыбнулся, красиво изогнув губы, — спорим, что это произойдёт?
— Просто признайся, что любви ко мне нет. Есть твоё «хочу» подавившее рассудок. Ты больной. Тебе не жениться, а лечиться надо.
— Я упрямый и упорный. Ещё не было случая, чтобы не добился того, чего желаю добиться. Мы будем великолепной парой. Ночь и день. Гроза и солнце. Ты познаёшь настоящую страсть, когда примешь меня. А любовь? Зачем она тебе? Часто сначала приходит она, а потом разбивается о реальную жизнь. Расчёт более надёжен. Наша страсть в постели подтвердит правильность принятого решения. Дети укрепят союз. Днём я заменю любовь уважением, а страстью — ночью. Впервые по полной я испытал её только с тобой. Она возникла в тот момент, когда я к тебе прикоснулся. Там, на вечеринке. В тот момент, когда ты вздрогнула. А когда ты впервые изогнулась подо мной, страсть снесла мои мозги напрочь. Отзовись, Настя, и наши постельные отношения будут идеальны.
— Стас, свято место пусто не бывает, и однажды ты полюбишь. Но не меня. Другую. Что тогда?
— Буду честен с тобой. Я отзовусь на эту любовь. Уверен, полгода отношений с этой женщиной сбавят накал, и наша с тобой связь останется нерушимой.
— Ты заранее предупреждаешь меня о возможных изменах? — чуть ли не шёпотом спросила удивлённая Настя.
— Измена мужчины — это бросить женщину. А посторонние связи неизбежны. Мужчины полигамны, и с этим бороться бесполезно. Если не собираешься меня любить, то почему тебя это должно волновать?
— Стас, а если полюбишь сильно, безрассудно, так что с ума сходить будешь? И полгода не помогут, и год. Ну, просто представь?
Стас нахмурился, поднеся руку груди, будто что-то нащупывая под одеждой. Не сразу, но ответил:
— Такое представить сложно. Но… мне будет жаль тебя. Придётся расстаться. Если дети будут ещё маленькие, то придется оградить их от тебя.
— Обалдеть… А если я полюблю другого мужчину?
— Ответ однозначен. Люби. Но только на расстоянии. Измена женщины начинается с первой интимной связи с посторонним мужчиной. Даже раньше. С момента, когда она мысленно представит себе такую связь.
— Допустим, я изменила. Что дальше?
— Будешь свободной женщиной. Без права общения с детьми. Моя мать выбрала такой путь.
— Твои родители поженились тоже по расчету?
— Родители поженились по любви нищими студентами. Хотя мой дед к тому времени был уже обеспеченным человеком. Сумел вернуть сына в лоно семьи, научил вести бизнес. Принял и мою мать. Но любовь — ненадёжная вещь. Мать изменила отцу, когда мне исполнилось девять лет. Я страдал. Очень хотел её увидеть, но нас с сестрой жёстко ограждали от встреч с ней. Вплоть до одиннадцатого класса я все перемены висел на подоконниках, надеясь хотя бы издали увидеть её у школы. Но она так и не пришла, и я затаил обиду на отца. А она не пришла ко мне и тогда, когда я вырос и запрет на общение был снят. Мои поступки уже никто не контролировал. Приходи. Общайся, сколько хочешь и о чём хочешь. Спроси о дочери, доступ к которой ещё закрыт. Приди она тогда… я ждал. Не пришла. И я закрыл эту страницу своей жизни.
— А если с ней что-то случилось? Она жива?
— Ничего не случилось. Жива и здорова. Замуж не вышла. Руководит рекламной фирмой в Питере и строит из себя леди из высшего общества.
— Теперь мне многое понятно, Стас.
— Я знаю, к какому выводу ты пришла. Что именно эта история с матерью повлияла на становление моей личности. Да? Вполне закономерно. Но повлияло не столько на меня, сколько на моё отношение к женщинам.
— Я видела, как ты презирал тех, кого… с кем ложился в постель. Я тоже в их числе?
— Нет. Ты стала для меня необходимостью. И я уже вижу наше с тобой будущее.
— Я не собираюсь связывать свою судьбу с тобой. Не смогу смириться с твоими связями на стороне. Даже если тебя не полюблю. Я такой же собственник, как и ты, Стас.
— С чего ты взяла, что будешь знать об этих связях? Ты даже не догадаешься о них. А если наша постель будет горячей от взаимной страсти, то меня вряд ли потянет на сторону.
— Ты уверен, что всё разложил по полочкам?
Стас встал и поднял Настю за руку. Прижал к себе и, нагнувшись, коснулся её губ.