Вопреки
Шрифт:
Настя кинулась к Елене, помогла подняться и увела её на кухню. Там быстро накапала успокоительного в чашку с водой, заставила выпить.
— Пойдём в спальню, Лен. Не надо пугать детей.
Та кивнула и с трудом поднялась со стула.
К детям Настя вернулась после того, как Елена уснула под действием дополнительно принятого успокоительного. Старшие мальчики сидели с бледными лицами и держали на коленях маленьких. Сидели смирно, будто понимая, что произошло. Хотя старшие, видимо, точно всё поняли.
— Сейчас перекусим бутербродами и расходимся по комнатам. Завтра утром провожу вас в школу.
—
«Да. Повзрослели за один час», — подумала Настя, смотря в их потухшие глаза.
— Хорошо, доберётесь сами. Но после учёбы я вас встречу. Договорились?
* * *
Утром Елена встала достаточно бодрой и почти одновременно с Настей, чем её крайне удивила. Молча приготовила завтрак, а когда старшие дети спустились из своей комнаты и сели за стол, твёрдым голосом заявила:
— Вы все знаете, зачем приехали эти люди. Запомните: пока нам не докажут, что папа погиб, он для нас живой. И точка! Никаких хныканий! Живём, работаем и учимся. И, как прежде, ждём его домой. Всё понятно?
— Понятно! — в один голос прозвенело два ответа.
— А теперь быстро ешьте, и бегом с Настей в школу!
Вернувшись из школы, Настя застала Елену, кормящую мальцов. Хоть её глаза и были ещё красны, а лицо осунувшимся, но, в общем, она выглядела по-прежнему и с улыбкой что-то приговаривала мальчишкам.
Затем они занимались обычными делами: возились с детьми, убирались, стирали, гладили и поливали с малышами цветы в доме.
А когда малых уложили на дневной сон, но за страшим ещё рано было идти, Елена позвала Настю к себе в спальню. При ней выдвинула из-под подоконника небольшой плоский ящичек и достала оттуда флешку и несколько пачек наличных денег.
— Как-то Саша сказал мне, что если с ним произойдёт нечто непредвиденное, то надо отдать тебе эту флешку и деньги. Просмотрев эти материалы, ты поймёшь, что делать дальше. Но… у меня к тебе просьба. Не уезжай сразу, если это будет возможно. Поживи с нами эти полгода.
— Не уеду, Лен. Останусь.
— Компьютеры обещали быстро вернуть. Привезут и посмотришь.
— Лен, у тебя детей куча, тебе деньги нужнее…
— Откуда ты знаешь, что нужнее. Я без помощи не останусь, и мама ещё в силе. А твоё будущее вилами на воде писано. И не беспокойся, Саша давно создал нам заначку. Ещё и тебе поможем. Давай я сама до школы прогуляюсь, а ты иди, приляг у детей. Круги под глазами не слабее моих…
* * *
Компьютерную технику и телефоны вернули уже на следующий день, и Настя подрагивающими от волнения пальцами вставила флешку. Слёзы покатились уже от первых слов Саши, которого она увидела на экране.
— Настя, я скажу банальную фразу, но так оно и есть. Если ты видишь эту запись, то меня уже нет в живых. Такова моя работа: я могу не вернуться из любой из командировок. Но речь не обо мне. Я должен признаться, что скрыл от тебя одну видеозапись, которую ты просмотришь сразу за этой. Почему я её скрыл? Потому что побоялся, что ты вновь сорвёшься к Стасу. Вновь опалишь крылышки, и тебя снова надо будет приводить в порядок. А ты уже была в положении. Мои спецы перенастроили систему видеонаблюдения пентхауса в Сочи на меня. Я хотел узнать о дальнейших действиях Стаса, хотя сомневался, что на видео что-нибудь попадёт. Но кое-что всё-таки попало. Звук я убрал. И без него всё понятно. После того видео просмотри следующие материалы. Там есть данные людей, которые смогут тебе помочь. Они знают, чья ты дочь. Ещё указаны данные банковского счёта, открытого на твоё новое имя. И часть денег тебе передаст Елена наличными. Года на три этого хватит с лихвой, даже если не будешь работать. Уверен, и Макс тебя не бросит, но тщательно продумайте свои контакты, чтобы Ларские не вычислили вас со Славиком. И… и помоги моей Ленке пережить… всё это. Вот вроде и всё. Прощай, Настя.
Настя остановила видео, потому что уже не плакала, а почти выла, заглушая вой ладонями. Немного успокоившись, сходила умыться холодной водой. И только потом почувствовала себя готовой к дальнейшему просмотру флешки.
И увидела семейную гостиную пентхауса, из которой можно было подняться в личные комнаты. Воспоминаниями резануло душу, и Настя поднесла руку к груди.
Внезапно появился и тут же исчез Стас. Затем она увидела Игоря, который помог ей в Питере. И снова промелькнул Стас, видимо, мечущийся по комнатам в её поисках. Вот Стас взбежал по лестнице, вернулся и почти сразу опять побежал наверх. Вниз он уже шёл медленно, всматриваясь во что-то в руках. Спустившись, это что-то передал Игорю. Камера увеличила изображение, и Настя охнула. Это была полоска теста на беременность.
— Ларские знают… — с ужасом прошептала она.
Игорь что-то сказал Стасу, и тот, резко крутанувшись лицом к окну, рухнул на колени и уткнулся лбом в пол.
Настю затрясло, и та боль, что он испытал, прошлась и по её груди. Видео закончилось на том, что Игорь пытался поднять Стаса.
Настя уронила голову на руки. Как же ей хотелось взметнуться, собрать ребёнка и поехать к Стасу… и в то же время понимала, что не сможет жить так, как он запланировал.
— Потому что побоялся, что ты вновь сорвёшься к Стасу.
Да. Саша прав. Такое желание действительно было сильно. Но никуда она не поедет. Роль любовницы не для неё.
Вспомнился и диалог с братом:
— Ищет меня? Или перестал?
— Ищет, Настя. Словно с цепи сорвался. По всей стране.
Словно с цепи сорвался. Теперь понятно, почему «с цепи сорвался». Ребёнок. Но она сделает всё, чтобы раньше времени не нашёл.
Настя выпрямилась, глубоко вздохнула, пытаясь вернуть себе спокойное состояние, и на всякий случай скопировала остальные данные с Сашиной флешки на свою. Выключила ноут и спустилась вниз.
— Ты сама не своя. Что-нибудь серьёзное, Насть? — спросила её Елена. — Садись-ка, кофейку выпьем.
— Да. Стас узнал, что я сбежала от него беременной. Видимо, Саша забрал не все тесты с полочки, а может, одна полоска упала. Меня тогда охранник позвал, и я сильно вздрогнула. И теперь Стас активно ищет нас с сыном. Ещё Саша дал данные людей, к которым я смогу обратиться за помощью.
— Если Саша сказал, что тебя не найдут, значит, не найдут. Не переживай.
— А тебе он что-нибудь оставил?