Вопрос любви
Шрифт:
— Гм-м… — произнесла я. — Это тоже хорошее. А… где оно было сделано?
— В доме наджи.
— В чьем доме?
— Наджи — это бабушка. У моей венгерской бабушки. Она живет в Амершаме.
— Понятно.
— А мои английские дедушка с бабушкой живут в Кенте.
— Я знаю. — Я хорошо помнила тот дом. Теперь Джессика дала мне другой снимок. На нем все трое стояли в саду его родителей около плакучей ивы. Джессика стояла между родителями, крепко держа обоих за руки, словно боялась, что они сбегут. Потом она показала мне еще около десяти фотографий, сделанных в прошлом
— У меня такая красивая мама, — сказала Джессика. Она произнесла это без всякой задней мысли — просто констатировала факт.
— Да. — Я постаралась унять дрожь в голосе. — И ты тоже.
— Она была моделью.
— Правда? — еле слышно спросила я.
— Они так и познакомились с папой. Он много раз ее рисовал.
— А. Понятно… — «Мы познакомились на уроках рисования с натуры…».
— И она была такая красивая, что он сразу влюбился в нее. — Джессика прикрыла рот рукой, подавляя смешок. — На ней не было одежды!
— Да что ты? — тихо спросила я.
— Нет, — возмущенно сказала она. — Она была голая!
Мой ум внезапно атаковали жуткие картины: Люк, судорожно сжимая в руке кусочек угля, похотливо пялится на обнаженную Магду, которая растеклась по шезлонгу, как обнаженная натурщица на картине «Туалет Венеры». Я представила, как он очерчивает в воздухе округлости ее бедер и груди… Я вспомнила его слова. А сказал он, что Магда его «очень привлекла». Наверное, несмотря ни на что, все осталось по-прежнему.
— Она была очень красивой, — восхищенно повторила Джессика. — Такой красивой, что он сразу влюбился в нее… а она влюбилась в него, и они поженились… и… и… — Слова «и жили счастливо» повисли в воздухе словно мираж. Послышался короткий, грустный вздох.
— А потом у них появилась ты. И они жили счастливо. — Наступила тишина. Было слышно, как работает холодильник. Джессика снова перетасовала фотографии, раскинула их на столе и принялась тщательно разглядывать, словно цыганка — свои карты. Наверху часы пробили половину седьмого.
— А мама говорит… — неуверенно начала она. И тут же умолкла.
— Что?
Она покраснела, а потом облокотилась на стол и спрятала лицо в ладонях.
— Мама говорит… — снова попыталась она. Девочка потерла одну ногу внешней стороной ступни другой.
— Что говорит твоя мама, Джессика?
— Ну-у… — Она глубоко вздохнула, а потом почесала нос. — Что ты, наверное, ужасный человек.
Мне будто дали под дых.
— Почему она так говорит? — тихо спросила я.
— Потому что… твой муж бросил тебя и не вернулся. — Она убрала выбившуюся прядку за ухо. Волосы ее были светлыми и тонкими, словно кукурузные рыльца.
— Что ж… Мой муж бросил меня, это правда. Верно и то, что он не вернулся. Но это не значит, что я ужасный человек, Джессика. Не думаю, что твой отец согласится с твоей мамой.
— Нет, — покачала она головой. — Он говорит, ты хорошая.
— Но ты ведь можешь составить и свое мнение.
Она посмотрела на меня искоса, а потом кивнула:
— Ладно.
Люк быстро приготовил ужин — куриное филе в панировке (видимо, любимое блюдо Джессики), и мы сели за стол.
— Мы так мило беседовали с Джессикой, — сказала я, когда она выжимала кетчуп из бутылки. — Она рассказала мне, как вы с Магдой познакомились. Она, оказывается, была твоей натурщицей.
Он покраснел.
— Ну да. Мы познакомились на уроках рисования с натуры — я же тебе рассказывал.
— Гм… Вроде как. А еще она показывала мне фотографии, — приторным голосом продолжала я, разглядывая те, что до сих пор лежали на столе. — Там есть такие замечательные, где вы вместе с Магдой. — Я почувствовала, что к глазам подступают слезы. — Вот эта например. — Я взяла одну фотографию и протянула ему. Там они с Магдой сидели за столом, чокались и вообще производили впечатление счастливой семейной пары.
Люк будто замер.
— Да. Джессика любит делать фотографии мамы и папы — правда, дорогая? — Она радостно кивнула, зачерпывая ложкой горошек. — Она просит нас попозировать, правда, Джесс? — Девочка снова кивнула. — Ей очень хочется собрать много семейных фотографий для своего альбома, и мы совсем не возражаем, когда она просит об этом. Ведь она может снимать сколько захочет. — Он многозначительно улыбнулся, взглянув на меня, и мне стало стыдно за свое поведение. Люк и Магда всего-навсего натягивали радостные гримасы для их запутавшейся во взрослых взаимоотношениях, расстроенной маленькой шестилетней дочери, которая больше всего на свете хотела бы, чтобы они никогда не расставались.
— Все! — торжественно провозгласила Джессика.
— Теперь положи нож рядом с вилкой. Вот так. Может, теперь мороженого?
Она покачала головой.
— Я хочу сделать одну фотографию.
— Хорошо. Но только со вспышкой. — Джессика сделала несколько шагов назад и направила камеру на Люка, но в тот момент, когда я попыталась улизнуть со стула, чтобы не попасть в кадр, сработала вспышка.
— Получилось не очень хорошо, — сказал Люк. — Попробуем еще. — Он посмотрел в объектив и улыбнулся. Я предложила сфотографировать их вдвоем — Джессика положила голову Люку на плечо, обнимая его руками за шею.
— Осталось еще шесть кадров, — сказала я, передавая камеру назад Джессике.
— Оставь их на уик-энд, — попросил Люк, — а во вторник отнесем их в «Бутс». — Тут он бросил взгляд на часы. — Эй, начинается программа Лоры, поторопитесь! — Мы бросились наверх, и Люк включил телевизор — диктор только-только успел объявить о начале шоу. Когда пошла заставка — солянка из крутящихся знаков вопроса, математических уравнений, животных, планет и известных лиц, — Джессика запрыгнула на диван к Люку. Он заключил ее в объятия, она в ответ обняла его, сомкнув руки обручем. Почти как в моих мечтах, подумалось мне. Они ведут себя точно так, как я себе представляла. И я рядом с ними.