Вопросы социализма (сборник)
Шрифт:
Именно с возможностью распространения «всеобщей организационной науки» связана активная роль А. А. Богданова в 1918–1920 гг. в Пролеткульте. Этот аспект деятельности снискал ему незаслуженно недобрую славу, отчасти ввиду действительных идеологических и организационных ошибок его и первого председателя Пролеткульта П. И. Лебедева-Полянского [117] , подвергнутых резкой критике В. И. Лениным, но главным образом — вследствие крайне тенденциозного освещения данного вопроса в историографии. «Крайностью, в которую впадали руководители Пролеткульта, и в частности А. Богданов, было то, что они призывали поэтов (?) строить пролетарскую культуру в полном отрыве от культурного прошлого», — читаем мы, например, в недавней антологии стихотворений и поэм первых лет Октября. Однако надеемся, что в нашем сборнике читатель найдет достаточный материал для объективной характеристики отношения к культурному наследию «в частности» А. Богданова и опровержения еще одного мифа, унаследованного от сталинской эпохи — расхожего мнения о «богдановском нигилизме».
117
После ухода Лебедева-Полянского и Богданова Пролеткульт в 1921 г. возглавил журналист В. Ф. Плетнев, к ошибкам которого Богданов отношения
Как показывает историографический анализ, обвинение Богданова в отрицании культурного наследия (и сведение к этому всей программы «пролетарской культуры») впервые появилось в злостно фальсификаторской книжке А. Щеглова «Борьба Ленина с богдановской ревизией марксизма» (вышедшей в недоброй памяти 1937 м) [118] и перекочевало на страницы монографий, учебных пособий, диссертаций.
Почти все пишущие о Пролеткульте, приводя отрицательные высказывания о нем В. И. Ленина, игнорируют принципиальное ленинское положение: «Самое надежное в вопросе общественной науки… — не забывать основной исторической связи…» [119] . Но о каком понимании исторической связи может идти речь, когда никто не только не понял, но и не старался понять связи тектологии как попытки организации общенаучного пролетарского базиса с моделью социализма Ф. Энгельса?
118
Характерно, что еще в 1935 г. Литературная энциклопедия (Т. 9. С. 309–310), говоря о том, что «Коммунистическая партия неустанно исправляла» (а не разоблачала!) ошибки Пролеткульта, подчеркивала и его заслуги, в том числе в области «критического усвоения» ценностей прошлых эпох. Создание традиции исключительно негативных оценок Пролеткульта вызвано тем обстоятельством, что многие его деятели в период культа личности были репрессированы (А. К. Гастев, М. П. Герасимов, В. Т. Кириллов, Н. М. Лукин, С. М. Третьяков, И. Г. Филипченко и др.) или посмертно оклеветаны (А. А. Богданов, Андрей Белый).
119
Ленин В. И. Полн. Собр. соч. Т. 39. С. 67.
Когда выдающаяся теоретическая концепция, содержащая первую серьезную попытку системно-кибернетического анализа вопросов функционирования социальных структур и управления ими, трактуется как «мрачная научная фантазия… на основе биопсихологии» [120] (?) или изложение… тейлоризма [121] , к которому на деле никакого отношения не имеет? Когда Пролеткульт упорно оценивается под углом зрения сугубо искусствоведческогоподхода, тогда как в центре внимания А. А. Богданова было, конечно, не художественное творчество, а историческое творчество рабочего человека в развитии знаний и трудовых навыков? Как справедливо пишет С. Г. Семенова, «в культуру стала включаться не только (мы бы сказали — не столько. — Авт.) символическая художественная деятельность, но шире — весь материальный творческий комплекс масс, результаты их труда, несущие на себе печать рабочего ума, чувства, профессионального умения» [122] . Отсюда понятна тесная связь Пролеткульта с развернувшимся в 20е гг. широким движением за научную организацию труда [123] — связь, которую смешно было бы искать у профессиональных литературных организаций: «Кузницы» или «Серапионовых братьев», РАППа или «Перевала».
120
См.: История русской советской литературы. В 4 т. М., 1967. Т. 1. С. 159.
121
Знамя. 1988 № 4. Оценка тейлоризма Богдановым была близка к ленинской. На I конференции по НОТ он прямо противопоставил тейлоризму научную организацию труда и активно полемизировал с крайностями «большевиков-тейлористов» во главе с А. К. Гастевым, что отмечается и зарубежными исследователями ( Stites R. Fantazy and Revolution // Bogdanov A. Red Star. Bloomington, 1984. P. 7).
122
Семенова С. Г. Преодоление трагедии. М., 1988. С. 263.
123
На I Всероссийской конференции по НОТ из 8 основных докладов три были сделаны деятелями Пролеткульта — самим А. А. Богдановым, М. Н. Смит и М. В. Пиолунковским.
Разумеется, были и схематизм, и вульгарный социологизм, и переиздание Пролеткультом старой книги А. А. Богданова «Философия живого опыта», содержащей прямую полемику с диалектическим материализмом, и отстаивание Лебедевым-Полянским с молчаливого согласия Богданова требования об «автономии» Пролеткульта от Наркомпроса. Все это вызывало резкую критику. Масла в огонь подлило и то, что уже после ухода Богданова из Пролеткульта его именем безответственно воспользовались две подпольные организации — «коллективисты», а позже «Рабочая Правда» [124] . В их авантюристических выступлениях увидели подтверждение опасений В. И. Ленина, что под флагом «пролетарской культуры» может свить себе гнездо какая-нибудь политическая ересь [125] , и «еретику» Богданову был закрыт доступ в рабочую среду.
124
Под знаменем марксизма. 1928. № 4. С. 186.
125
См.: Луначарский А. В. Статьи о советской литературе. М., 1958. С. 76.
На него обрушился шквал тенденциозной критики с позиций «плехановской ортодоксии» и «воинствующего материализма». Писали об «отрыжках богдановщины» в политэкономии, о «меньшевизме в пролеткультовской одежде», о недооценке массовой борьбы, об «оппортунистической реакции против революции» и т. д.
Богданов стоически встретил этот новый трагический виток своей судьбы. Он не надломился, как позднее Герберт Уэллс, который, по словам Дж. Оруэлла, «верил в добро науки, а когда увидел, что от точных наук может иногда быть и зло, то потерял голову».
126
Бухарин Н. И. Памяти А. Богданова // Богданов А. А. Тектология. Кн. II. С. 346.
С теоретиками последнего Богданов не скрывал своих разногласий. Один из них, некогда его восторженный почитатель и одновременно яростный оппонент — Н. И. Бухарин, теперь с высоких трибун критиковал «полумарксистского литератора», не согласного с ортодоксией генеральной линии [127] . А И. В. Сталин, подбираясь к пьедесталу «единственного великого», в одном из писем 1925 г. со значением обмолвился о закономерно сошедших со сцены бывших большевистских вождях Луначарских, Богдановых, Красиных… [128]
127
См.: Бухарин Н. И. Избранные произведения. М., 1988. С. 281.
128
См.: Сталин И. В. Соч. Т. 7. С. 43.
Богданов же продолжал работать — теперь во главе основанного по его инициативе Института переливания крови, желая практически проверить заманчивую идею «коллективной борьбы за жизнеспособность», выдвинутую им в «Красной звезде». Он понимал, что служба переливания крови необходима стране, над которой может нависнуть угроза войны, и надеялся помочь восстановлению сил работников, ослабевших, «изношенных» в условиях напряженного хозяйственного строительства.
Его героическая гибель в результате проводимого на себе медицинского эксперимента не могла оставить равнодушной советскую общественность. 13 апреля 1928 г. Совнарком РСФСР, «принимая во внимание исключительные революционные и научные заслуги А. А. Богданова (Малиновского)», постановил присвоить его имя Государственному научному институту переливания крови [129] .
129
Собрание узаконений и распоряжений рабоче-крестьянского правительства РСФСР. 1928. № 43. С. 323. Понимая, что «бесполезно стучаться в дверь глухого», все же не можем не упомянуть об оскорбительной безосновательности пассажей о том, будто Богданову было все равно где жить (см.: Наш современник. 1987. № 9. С. 157), о «ненависти к слабым» как «характерной черте богдановщины» (см.: Новый мир. 1988. № 9. С. 154).
Н. И. Бухарин в прощальном слове выразил уверенность, что история, несомненно, отберет все ценное, что было у Богданова, и отведет ему свое почетное место среди бойцов революции, науки и труда. «Чем дальше отойдет человечество от переживаемой нами эпохи, тем ярче будет сиять созвездие В. И. Ленина, в котором имя А. А. Богданова никогда не померкнет», — сказал у гроба старого друга А. В. Луначарский [130] .
Однако в известный период нашей истории померкло не только имя Богданова — померкла «Трагедия крупного ума» [131] в сравнении с трагедией попранной памяти.
130
Похороны А. Богданова // Правда. 1928. 11 апреля.
131
Так назвал свою статью о судьбе Богданова старый большевик П. Н. Лепешинский (Огонек. 1928. № 17).
Провозглашенный генсеком Сталиным «великий перелом» сопровождался развернутым идеологическим наступлением по всему фронту. Борьба с «богдановщиной» — «идеалистической фальсификацией марксизма, смыкающейся с реакционной буржуазной наукой» [132] , с «богдановщиной» — «теоретической основой правого уклона» была объявлена актуальной задачей.
Роковую черту подвел 1937й. После выхода уже упоминавшейся книжки А. Щеглова, заканчивающейся призывом «развеять в прах все и всякие богдановско-бухаринские реставраторские, буржуазные „теории“, являющиеся орудием фашистской контрреволюции в борьбе против победившего в СССР социализма» [133] , имя Богданова исчезло из названия Института переливания крови. Оно было восстановлено лишь в 1990 г.
132
XVI съезд ВКП (б). Стенографический отчет. М., 1930. С. 273 (выступление А. Стецкого). См. также: Леонтьев А. Экономическая теория правого уклона. М., 1929. С. 44–45.
133
Щеглов А. Борьба Ленина с богдановской ревизией марксизма. М., 1937. С. 226.
В последнее прижизненное издание своей главной работы — «Тектологии» — Богданов вставил слова-предупреждение: «В революционные эпохи особенно часто и особенно ярко выступает процесс преобразования организаций с зародышевой агрессией, в виде едва заметной авторитарности, в организации вполне выраженной эгрессии, строгой авторитарности, дисциплины, „твердой власти“» [134] . До апофеоза «авторитарности» и «твердой власти» Богданов не дожил. Его нельзя было физически репрессировать. Репрессированы были его имя, его книги, его идеи. Все это было затоплено мутной волной сталинского идеологического цунами и осело под илистой почвой «оттепели» и «застоя». Социализм Богданова не был нужен ни «социализму, построенному в основном», ни «развитому социализму». И только теперь, в дни мучительного осмысления исторического опыта нашей страны и всей социалистической традиции, Богданов приходит к нам.
134
Богданов А. А. Всеобщая организационная наука: тектология Кн. II. М.; Л., 1927. С. 144. «Эгрессия» — понятие, характеризующее возрастание жестокости Централизованной системы. Публицистом И. Ачильдиевым (Идол // Юность. 1989. № 10. С. 54) предложено использовать понятие Эгрессивная Система как более емкое, чем Административная Система.