Вор и Книга Демона
Шрифт:
Бхейд ответил легким поклоном.
— Я к вашим услугам, — сказал он. — Храм ждет вас.
Он отступил вправо, освобождая путь к распахнутым перед ними дверям храма.
Арган и Коман начали подниматься по лестнице, а вслед за ними шли священники Красной Рясы.
Бхейд слегка обернулся и кивнул Элиару.
Молодой арумец положил руки на створки массивных дверей храма и широко распахнул их. Затем он отошел влево, склонив голову в притворном раболепии.
Арган и Коман отпрянули. За дверью
— Ну что же вы не входите? — спросил Бхейд у испуганной толпы.
— Это обман! — заявил Арган дрожащим голосом. — Это всего лишь иллюзия!
— Вы ведь уже бывали в Нагараше, брат Арган, — сказал Бхейд. — Вы знаете: то, что вы видите, — реальность, а не иллюзия.
Элиар незаметно пробирался между колонн в левую часть крыльца. Когда он дошел до места, которое Альтал отметил краской на мраморном полу, он бросил взгляд в сторону окна и кивнул.
— Читай проповедь, Бхейд, — скомандовал Альтал.
Бхейд кивнул и вновь встал на свое прежнее место, оказавшись между толпой и двумя приспешниками Генда. Он возвысил голос и обратился к напуганной толпе, собравшейся на площади.
— Берегитесь того, что открылось вам, дети мои! — предостерег он. — Сама геенна огненная ожидает вас, и демоны уже среди вас!
Он сделал знак Элиару, тот подошел и встал рядом с ним у переднего края крыльца.
— Оглянитесь вокруг, дети мои, — нараспев произнес Бхейд, — и узрите вы истинные лица служителей Красной Рясы.
Элиар достал Кинжал и выставил перед собой, медленно поворачивая, чтобы вся площадь могла его видеть.
Арган и Коман неистово закричали, прикрывая глаза дрожащими руками.
В толпе раздались и другие крики, и одетые в алые рясы подручные Аргана в агонии отпрянули назад, а их неприметные лица стали таять, как воск.
Альтал поморщился.
— Неужели они на самом деле так выглядят? — спросил он у Двейи.
— И даже хуже, любовь моя, — спокойно ответила она. — Это всего лишь внешняя сторона их сущности.
Твари, одетые в красные рясы, были уродливы. Их кожа была покрыта чешуей и слизью, изо рта торчали длинные клыки, а сами тела их раздулись до огромных размеров.
— Вот они, посулы Аргана, дети мои! — гремел Бхейд. — Идите за ним, если хотите, или придите к ордену Серой Рясы. Мы будем направлять вас и оберегать от демонов Нагараша и несправедливости тех, кто называет себя вашими хозяевами. Выбирайте, дети мои! Выбирайте!
— Это экзарх Бхейд! — заявил переодетый священник Серой Рясы. — Он святейший из людей.
— Слушайте его! — закричал другой. — Единственные наши друзья — это члены ордена Серой Рясы!
Слух быстро распространился в испуганной толпе, в то время как демоны один за другим стали исчезать.
Элиар обернулся, по-прежнему держа перед собой Кинжал, и начал наступать на орущих Аргана и Комана, стоявших перед дверью в храм.
С отчаянным криком Коман отвернулся и, закрывая глаза, ринулся прямо в храм, и Арган немедленно последовал за ним.
Но как только они переступили порог храма, они исчезли.
И Кинжал запел песнь, исполненную радости, ибо он снова вернулся домой, и храм Двейи освятился вновь песнью Кинжала. И стены храма убрались цветами, и легли на алтарь дары из хлеба, фруктов и золотых пшеничных колосьев перед гигантской мраморной статуей Богини плодов, урожая и возрождения.
Альтал, который все еще стоял у окна в Доме на Краю Мира, пытался отбросить нахлынувшие на него при виде храма поэтические чувства.
— Это просто здание, — пробормотал он про себя. — Оно сделано из камня, а не из поэтических строк.
— Перестань, Альтал! — Голос Двейи раздраженно прозвучал в его мозгу и, что странно, казалось, он раздался со стороны мраморной статуи, стоящей позади алтаря.
— Ну должен же кто-то из нас придерживаться реальности, Эм, — ответил он.
— Это и есть реальность, любовь моя. Не пытайся ее опошлить.
И бледная Лейта с глазами, до краев наполненными слезами, бросила умоляющий взгляд в сторону окна.
— Помоги мне, отец! — крикнула она Альталу, который смотрел на нее. — Помоги мне, или я умру!
— Ты не умрешь, дочь моя, покуда я дышу, — заверил он ее. — Открой мне свой разум, чтобы я мог помочь тебе свершить твою многотрудную задачу.
— Так-то лучше, — прошептала Двейя голосом, похожим на легкий весенний ветерок.
— Насколько я понимаю, ты собираешься настаивать? — холодным тоном выдавил из себя Альтал.
— Доверься в этом мне, возлюбленный мой. Гораздо лучше, когда тебя направляют нежной рукой, нежели когда тянут силой.
— Мнится мне, что я замечаю оттенок угрозы в голосе твоем, Эмеральда, — молвил Альтал.
Если Двейя затевает какую-то игру, ему ничего не стоило ей подыграть.
— Вскоре мы поговорим с тобой об этом, Альтал. А теперь всеми мыслями своими и заботами обратись к своей бледнолицей дщери. Ибо велика ее нужда в тебе, дабы могла она свершить свое ужасное деяние.
И стало так, что разум Альтала незаметно слился воедино с разумом его нежной и строптивой дочери, и мысли их стали едины.
И вознеслась радостно песнь Кинжала.
И когда слились их мысли, разделил Альтал боль своей дочери, и в краткий миг стало внятно ему то время, когда бледнолицая Лейта впервые встретилась с той пустотой, что окружает других людей и которая прежде была ей неведома.