Вор и маг. Трилогия
Шрифт:
Взяв одну из чаш, я подошёл к первому из быков и аккуратно перерезал жилу на шее, откуда вырвалась струя горячей крови, окатив меня с головы до ног. Подставив чашу, я ждал, когда она наполнится. Чувствовал я себя при этом крайне мерзко: я раньше даже курицу для супа зарезать не мог, а сейчас я, как обезумевший мясник, весь в крови, ночью в лесу убиваю спящих, ни в чём не повинных животных, что видели от человека лишь добро и ласку. Пересилив себя, я продолжил начатое, стараясь не думать о животных; я как можно быстрее хотел покончить с жертвоприношением.
Закончив с быками и расставив чаши
Вытерев руки и лицо от крови, я достал бережно завернутую мною в ткань книгу некромантов, и открыл её на странице с заклинанием призыва души. Не спеша я начал читать заклинание, чувствуя, как сила, послушная моим словам, начинает действовать. Одна за другой загорелись руны; там, за гранью миров, появился мост среди звёзд, по которому могут ходить лишь боги и души. Над чашами с кровью вспыхнуло синее пламя; моя жертва принята. Могучие стражи не тронут того, кто должен идти по моему мосту, в благодарность за щедрое подношение они даже решили почтить меня своим присутствием. Одно за другим с коротким треском исчезли тела голубей, и всё сильнее разгоралась звезда, наполняя светом глухую лесную поляну. Наконец, сила, повинуясь моей воле, разорвала границу, открыв проход между мирами. Череп в центре круга медленно поднялся в воздух, и вокруг него ярко засияли начертанные мной руны.
Я облегчённо перевёл дыхание. Душа услышала мой призыв и ступила на Звёздный мост. Не теряя концентрации, я продолжил читать заклинание, не вглядываясь более в происходящее в круге: сейчас было важно не сбиться, и не потерять контроль над заклинанием. Любая ошибка — и весь мой труд обратился бы прахом: мост оборвался бы, и дух вернулся туда, откуда был призван, а сила незавершённого заклинания обрушилась бы на неосторожного мага, разрушив границу защитного круга.
— Салахай ин мортум криспериан септис! Да явится душа призванного мной!
Заключительные слова заклинания были произнесены. Наконец, я мог оторвать глаза от гримуара, и взглянуть на того, кто был призван. Внутри круга я увидел фигуру человека, как будто сотканную из тумана. Подойдя ближе, я увидел мужчину лет пятидесяти. Гордое волевое лицо с выступающим подбородком, чёрные волосы до плеч, крепкая коренастая фигура в боевом облачении, а на голову была одета королевская корона.
Призрак оглядывался по сторонам, как будто искал того, кем был вызван, а потом не спеша начал обходить круг призыва, проверяя, нет ли в его границе бреши, которая позволила бы ему покинуть его. Я тоже не спешил говорить с тем, кто был призван: использование такого могучего заклинания мне тяжело далось, и я переводил дыхание, прежде чем начать разговор. Всё равно до утра душа не могла вернуться туда, откуда была призвана, пока я сам её не отпущу.
Отдышавшись, я, наконец, обратился к тому, кто ждал меня в круге:
— Назови себя, прибывший по зову моему!
И с замиранием в груди стал ждать ответа. Я до последнего боялся того, что это не тот, кто мне нужен, хоть призрак в круге и похож был на изображение герцога Киллиана, которое я видел на гравюре. Я должен был убедиться, ибо призрак, не обременённый телом, мог принять любые обличье и форму.
Фигура внутри круга была безмолвна, и я стал уже бояться того, что дух не понял моего вопроса, когда прозвучал ответ:
— Меня звали Киллиан, герцог Керенгейла, регент королевства Гарам.
Это был он! Я всё сделал правильно! Звёзды в ту ночь улыбнулись мне, и мой путь в этой суровой стране приблизился к концу; скоро я мог отправляться домой! Радость и предвкушение грядущего богатства поторопили меня задать следующий вопрос:
— Поведай мне о том, где укрыты тобой сокровища королевской казны, и ты вернёшься обратно в то место, которое отвели тебе боги.
Мой вопрос почему-то вызвал улыбку у герцога, и тот сначала отрицательно покачал головой, а потом просто ответил:
— Нет.
— Что — «нет»? — не понял я.
— Я не скажу тебе, колдун, где я их спрятал, так же, как не сказал тем, кто спрашивал об этом до тебя, и тем, кто будет после тебя. Из-за этих сокровищ я оказался в аду, мои жена и сыновья убиты, а ты хочешь получить то, ради чего пальцем об палец не ударил! Мои предки добывали сокровища в битвах на полях сражений, штурмуя города врагов. Тысячи людей отдали жизни, добывая золото и драгоценные камни в шахтах и рудниках. Я и сам собрал немалые богатства, отобрав их у своих врагов. И теперь я плачу за те кровь и боль, что я причинил, собирая их, а плату Гелион за это мне назначил немалую. А ты, чужак, хочешь всем этим завладеть, и пользоваться тем, что теперь мне недоступно! Нет! Если не мне владеть ими, то пусть они не достанутся никому, и вечно лежат там, где я их спрятал!
Услышав всё это, я надолго замолчал, не зная, что сказать. Неудивительно, что сокровища не были найдены: герцог был упрям, и отдавать их не собирался. Читая про попытки их найти, я улыбался про себя над неумехами, и думал о том, как легко я найду то, что другие уже даже отыскать не надеялись. Что ж, не удалось по-хорошему, попробуем по-плохому!
— Солнцем проклятых, чёрной звездой последней надежды, свет которой погаснет над тобой, я приказываю тебе сказать, дух, где сокровища!
Юдоль одиночества, холода и пустоты, где обретались грешные души, освещалась маленькой, едва светящей звёздочкой, которую зажгла для несчастных Мелирана, чтобы даже в аду, куда эти люди с таким упорством при жизни мостили дорогу, не пропадал свет добра, давая надежду заблудшим. Сделать так, чтобы несчастная душа перестала видеть даже отблеск этого света, было самой страшной карой, которой я мог угрожать.
Мои слова заставили герцога броситься в порыве ярости ко мне, забыв о границе, нас разделяющей. Морская соль вспыхнула, и дух был отброшен, так и не сумев покинуть круг призыва.