Вор-любитель. Избранные рассказы о Раффлсе
Шрифт:
Я подсел к молодой леди, далеко не такой ужасной, как это могло выпасть на мою долю, и начал искренне благодарить счастливую судьбу за это одолжение. Мисс Мельвиш была дочерью простого священника. Ее и пригласили только ради четного числа гостей. Она сама уведомила меня о том и о другом еще раньше, чем до нас дошел суп. Последующий ее разговор отличался подобной же милой наивностью. У нее замечалась своего рода мания уведомлять обо всем. Мне оставалось лишь только прислушиваться, кивать головой и чувствовать себя признательным. Когда я открыл соседке, что знаю лишь очень немногих из присутствующих здесь хотя бы по виду, моя разговорчивая собеседница принялась немедленно рассказывать мне
Я отвечал, что, мне думается, умею. Затем последовал еще один вопрос тем же тихим, пронзительным шепотом:
– Вы боитесь разбойников?
– Разбойников? – я, наконец, насторожился. Эти слова меня ошеломили. Я повторил их в виде пугливого вопроса.
– Ну я нашла, наконец, чем заинтересовать вас! – воскликнула мисс Мельвиш с наивным торжеством. – Да, разбойников, только не говорите так громко. Это должно храниться в величайшей тайне. Я, право, не должна бы вам вовсе говорить.
– Что же тут говорить? – прошептал и я уже довольно нетерпеливо.
– Обещаете вы не болтать об этом?
– Разумеется.
– Ну так здесь есть разбойники по соседству.
– И что же – они совершили злодейство?
– Нет еще.
– Так откуда же вы знаете?
– Их кое-кто видел в здешних окрестностях. Это двое известнейших лондонских воров.
Двое!.. Я посмотрел на Раффлса. Я так часто делал это в течение вечера, завидуя его громадному уму, железным нервам, блестящему остроумию, его полной непринужденности и самообладанию, но теперь я пожалел его. При всем моем ужасе и смущении, я ощутил еще и жалость, что Раффлс тут ест и пьет, болтает и смеется, без всякой тени тревоги или замешательства на его изящном, чарующем, дьявольски смелом лице. Я взял шампанское и осушил целый бокал.
– Кто их видел? – спросил я довольно спокойно.
– Сыщик. За ними следили от самого города несколько дней тому назад и убедились, что злодеи имеют какой-то умысел против аббатства.
– Почему же их не схватили?
– Вот именно об этом я и спрашивала пап'a сегодня вечером. Он говорит, что пока нет никаких улик против этих людей, и все, что можно сделать, это наблюдать за их действиями.
– О, так они находятся под наблюдением?
– Да, под наблюдением сыщика, приехавшего сюда для этой цели. И я слышала, как лорд Амерстез говорил пап'a, что их видели сегодня днем у Варбекского распутья.
Это было как раз то место, где мы с Раффлсом спасались от дождя. Наше бегство из трактира теперь вполне разъяснялось. Но, с другой стороны, мне не следовало показывать особенного удивления, что бы ни говорила далее моя соседка, и мне удалось посмотреть ей в лицо даже с легкой улыбкой.
– В самом деле, очень интересно, мисс Мельвиш, – сказал я. – Можно мне спросить вас, как вам удалось так много разузнать об этом?
– Это все пап'a, – конфиденциально сообщила она мне. – Лорд Амерстез посоветовался с ним, а он посоветовался со мной. Но ради всего святого, не проболтайтесь об этом. Я просто не могу понять, что заставило меня вам открыться.
– Вы можете мне довериться, мисс Мельвиш. Но разве вы не встревожены?
Мисс Мельвиш звонко рассмеялась.
– Ни чуточки. Они не пойдут в дом священника. Там им нечего взять. Но вы поглядите вокруг стола, поглядите на эти бриллианты, посмотрите хоть на колье старой лэди Мельроз!
Вдовствующая маркиза Мельроз была одной из немногих особ, которых мне не было надобности указывать. Она сидела по правую руку от лорда Амерстеза, приставляя ежеминутно слуховой рожок и попивая шампанское с характерным аристократическим шиком, как чрезвычайно милая и веселая женщина. Роскошное колье из бриллиантов и сапфиров красовалось на ее полной груди.
– Говорят, оно стоит пять тысяч фунтов, по крайней мере, – продолжала моя собеседница. – Леди Маргарита говорила мне сегодня утром (знаете, леди Маргарита, там, около вашего Раффлса). И милая старушка непременно желает надевать это колье всякий вечер. Подумайте, какой это магнит для мошенников! Нет, нам нечего особенно опасаться за свой дом.
Когда леди встала из-за стола, мисс Мельвиш снова взяла с меня обет хранить тайну и покинула меня, я полагаю, несколько раскаиваясь в своей болтливости, но еще более гордясь значением, несомненно, приобретенным ею таким образом в моих глазах. Подобное стремленье объяснялось, конечно, некоторым тщеславием, но, в сущности, действительное побуждение к беседе всегда кроется именно в этом общечеловеческом стремлении ошеломить своего партнера. Особенностью мисс Мельвиш было лишь то, что она хотела быть ошеломляющей во что бы то ни стало, и уж действительно ошеломила как следует.
Не стану описывать вам своих чувств в последовавшие затем два часа. Я всячески старался шепнуть словечко Раффлсу, но мои попытки то и дело расстраивались. В столовой он закурил с Кроули папиросы одной и той же спичкой, и все время они сидели, близко склоняясь друг к другу. В гостиной я с огорчением услыхал, как Раффлс болтает нескончаемый вздор в рожок леди Мельроз, с которой он был знаком еще в городе. Наконец в биллиардной они затеяли крупную и бесконечную партию, в то время как я, сидя в отдалении, изводился как никогда в обществе одного очень серьезного шотландца, приехавшего уже после обеда и не желавшего говорить ни о чем, кроме последних усовершенствований в мгновенной фотографии. Он явился не для того, чтобы участвовать в состязании, говорил он мне, а с целью изготовить для лорда Амерстеза столько серий крикетных снимков, сколько еще никогда не изготовлялось. Был он любителем или профессиональным фотографом – этого я не мог определить. Вспоминаю, однако, что я старался порою развлечься, решительно сосредоточивая свое внимание на разговоре с этим надоедой. В конце концов, однако, эта нескончаемая пытка прекратилась. Бокалы были осушены, гостям пожелали спокойной ночи, и я последовал за Раффлсом в его комнату.
– Все пошло прахом! – воскликнул я, когда он зажег газ и запер двери. – За нами следят! За нами шли по пятам, начиная от самого города, и теперь тут нас сторожит сыщик.
– Откуда ты знаешь? – спросил Раффлс, быстро поворачиваясь ко мне, но без малейшего огорчения.
Я рассказал ему, как я узнал.
– Наверное, – присовокупил я, – это и был тот парень, которого мы видели сегодня в трактире.
– Сыщик? – спросил Раффлс. – Так ты, стало быть, не узнаешь сыщика, когда наткнешься на него, Банни?
– А если это не был тот парень, так кто же он?
Раффлс покачал головой.
– Подумать, что ты сейчас лишь проболтал с ним целый час в биллиардной и не мог распознать, что он за птица.
– Шотландский фотограф!..
Я онемел от изумления.
– Он действительно шотландец и, пожалуй, фотограф, но он же инспектор шотландского округа Мэкензи. А ты не мог раскусить его в течение целого часа. Ах, Банни, Банни, ты совершенно не создан для преступления!
– Но, – сказал я, – если это Мэкензи, так кто же тот субъект, от которого бежали мы в Варбеке?