Вор-неудачник и гаремное ограбление
Шрифт:
– Что за хрень происходит? – хмуро спросил один из тех, что постарше.
– Вот этот, кхм… – мой горе-охранник только собирался нажаловаться, но, осознав, что причина «он скрипел дверью» выглядит глуповато, запнулся и замолчал.
– Опять косячишь, брат? Запирай этих смертников и пойдем разбираться.
Страж потянулся к поясу и побелел, пытаясь нашарить связку ключей.
– Что-то не так? – с подозрением спросил старший.
–
Старший перевел на меня свой подозрительный взгляд. Ты ж на мне так дырку просмотришь, сволочь.
– Обыскать.
Двое подбежали и стали меня нахально лапать. Ну, надеюсь, что они не настолько распущенные голубки, как агенты алхимиков, а то ведь заберутся и туда, куда я успел ключи спрятать. Когда уже какие-нибудь милые девчата будут за мной охотиться или в плен брать? Надоело среди сплошных мужиков.
– Чисто.
Что ж, меня отвели обратно в крыло, дверку заперли запасным комплектом, а хнычущего сторожа отвели на разборки. Пока неплохо.
Я поковырялся со связкой (предварительно протерев, хе-хе) и открыл ближайшую закрытую келью. Ага, все тот же земляной пол. Расковыряв землю хорошенько, аки тягловая лошадь, я улегся в грязь и стал тщательно кататься в ней. Добавив потом пыли вручную, мне удалось превратить униформу в более темный вариант. Прислушавшись к тому, что происходит за дверью, я аккуратно ее открыл, чтобы скрип был как можно более тихим. Никого. К моей радости, освещение у Церковников везде не ахти, так что, придерживаясь стен, я вскоре вышел из тюремного (а как его еще назвать?) крыла. Ладно. Где возьмем алкоголь? Кабинет Игниса или столовка. Хотя, в столовой вряд ли все будет на виду, скорее запихнут в какой-нибудь подвал. Попробовать можно.
В церквушке все еще было довольно оживленно, видимо, это нас, искупляющихся, как детей малых, загоняли в кельи пораньше. Но все заняты своими делами: кто молится, кто куда-то спешит отнести бумаги. А раз целенаправленных патрулей нет, то все должно получиться.
Прошмыгнув через несколько коридоров, я попытался прикинуть, как я шел в столовую. Ох, помню только, как идти из главного зала. Ничего не поделаешь.
Добравшись до зала, я обнаружил странную картину: перед алтарем разместили нечто вроде трона, где восседал теперь с виду очень древний старик. Длинные седые волосы, длинная белоснежная борода, лицо, испещренное морщинами, а на глазах – повязка с письменами. Старик был одет в расписную мантию церковников, где вся символика Четверобожия была, судя по всему, вышита золотыми нитями, а пуговицы сверкали драгоценными камнями. Вот такую вещицу бы умыкнуть, просто отлично!
Перед дедком выстроились церковники, видимо, в очередь. Навскидку все были молодыми, новички, быть может? Интересно.
Очередной церковник подошел к деду и преклонил голову. Старик выставил перед собой руку, расположив ее недалеко от лица послушника и что-то забубнил. Внезапно повысив голос, он произнес:
– Ступай, сын мой, твоя душа чиста. Пусть таковыми будут и твои помыслы, да пребудут с тобой Боги!
Церковник тихо что-то сказал старику и отправился восвояси. Поблагодарил, наверное.
Так прошли и остальные. Когда все разошлись, дед остался сидеть. Вот ведь зараза. Хотя, видимо, повязка не просто так, слепой он наверняка. Я шевельнулся, чтобы пройти дальше, как услышал резкий голос старика:
– Кто здесь?!
Дед беспорядочно заводил головой по сторонам, словно силясь увидеть вторженца. Я замер.
– А ну, не таись, я вижу твою никчемную душу!
Ох и ох, на такое я не рассчитывал. Но на провокации я не поведусь, давай, старикан, иди сюда сам, коль тебе надо.
С другого конца зала послышался робкий, заикающийся и, что немаловажно, знакомый голос.
– П-п-простите, сэр Захариил, я оп-п-поздал.
Ага, мой никчемный стражник. Фух.
Захариил сморщился, но через мгновение принял невозмутимый вид.
– Подойди, сын мой, не бойся. Боги всепрощающи и мы берем с Них пример.
Что ж, дальше ничего нового. Подождав, пока горе-сторож свалит, я вновь двинулся вперед. Похоже, старикан меня не чует, может, потому что я не церковник?
Захариил тяжело поднялся, опираясь на подлокотники трона и, развернувшись ко мне спиной, медленно пошел из зала. Глянув еще раз на старика, я замер. Под мантией на спине у него что-то колыхнулось. Да я прям стал знаком сто столькими важными персонами…
Только они меня не знают, да и ладно. Так спокойней. Без проблем добравшись до столовки, я замер перед дверью в погреб. Задумчиво пожевывая холодный кусочек курятины, я размышлял, чем же мне его открыть? Хм, ножи неподходящие. Вилки прочные. Что за черт, что-то я без снаряжения совсем квалификацию потерял. Сейчас бы заколку или что-то вроде того. Во, Игнис же хвост носит? Резинкой он пользуется или заколками? А, опять какой-то бред в голове.
Ладно, пойду к Игнису, чего уж теперь. Хотя бы пожрал, все дело.
Вернувшись в зал, теперь я отправился к кабинету охотника. Похоже, церковники начинали потихоньку расходиться, народу все меньше и меньше попадается на пути.
Добравшись до кабинета, я прислушался. Ничего. Тихонько приоткрыв дверь, я глянул внутрь – Игнис развалился на столе и мирно похрапывает.
Я бесшумно проскользнул внутрь. Коробочка с кольцами исчезла, а что-то еще брать слишком нагло и заметно. Пройдя в заднюю часть кабинета, я открыл бар и обнаружил множество разнообразных бутылочек. Бинго!
Хм, о, "Мескали"! Хоть сейчас попробую. Прихватив бутылку, я уже собрался уходить, как увидел, что Игнис посапывает, лежа на развернутом письме.
Заинтересовавшись, я приблизился и начал читать:
«Дорогой мой Игнис! Милый, слушай, выручи свою ненаглядную еще разок, а? Знаю, ты принципиальный и все такое, но не мог бы ты поберечь того воришку, что недавно должны были казнить? Дочка мне про него все уши прожужжала, о том, какой он классный, не могу же я ее расстроить? Надеюсь на тебя, Кисик!