Вор времени
Шрифт:
Удурок с исказившимся лицом отчаянно пытался осмыслить услышанное. Потом он медленно поднял руку.
Когд вздохнул.
— Ты собираешься спросить, а с накидкой-то что? Я прав?
Удурок кивнул.
— Забудь о ней. Она не имеет значения. Помни лишь: ты — чистый лист бумаги, на котором я буду писать… — Увидев, что Удурок открывает рот, Когд поспешно вскинул руку. — Просто еще одна метафора, еще одна метафора. А теперь позаботься об обеде.
— Метафорическом или реальном, о учитель?
— И о том и о другом.
Стайка белых птиц вылетела из леска и сделала несколько кругов
— И будут голуби, — пообещал Когд, глядя вслед Удурку, который побежал собирать хворост для костра. — Каждый день будут голуби.
Послушника Лю-Цзе оставил в приемной. Возможно, те, кто питал к нему неприязнь, весьма удивились бы, увидев, как он поправляет одежду, прежде чем показаться на глаза настоятелю, но Лю-Цзе всегда относился к людям уважительно, пусть даже правила не уважал никогда. Он затушил пальцами самокрутку и сунул ее за ухо. Настоятеля он знал почти шестьсот лет и, надо признать, весьма его уважал. Не многие люди удостаивались подобной чести. В основном Лю-Цзе лишь терпел их.
Уважение метельщика к людям, как правило, было обратно пропорционально занимаемому ими положению. И наоборот. Старшие монахи… конечно, у столь просветленных людей не могут возникать скверные мысли, но вид Лю-Цзе, с самоуверенным видом вышагивающего по храму, наверняка попортил пару-другую карм. Для мыслителей определенного типа метельщик был в некотором роде личным оскорблением — он ведь не мог похвастаться ни формальным образованием, ни официальным статусом. Путь его был мелок и незначителен, а достижения оставляли желать много лучшего. Не могло не удивлять и то, что настоятель относился к нему с симпатией, ибо не было другого обитателя этой маленькой долины, столь самоуверенного в себе и при этом столь заменяемого и ненужного. Но с другой стороны, способность удивлять заложена в самой природе вселенной.
Лю-Цзе кивнул младшим служителям, распахнувшим перед ним огромные полированные двери.
— Как чувствует себя настоятель?
— Его по-прежнему беспокоят зубы, о Лю-Цзе, но он выдерживает последовательность и совсем недавно предпринял ряд весьма удовлетворительных первых шагов.
— Да, то-то мне показалось, я слышал гонг.
Группа монахов, толпившихся в центре комнаты, расступилась, когда Лю-Цзе подошел к детскому манежу. Это, к сожалению, было необходимо. Настоятелю так и не удалось овладеть искусством циклического старения. Таким образом, он был вынужден добиваться долголетия более традиционным способом, то есть через последовательные перевоплощения.
— А, метейщик, — пробормотал настоятель, неловко отбрасывая в сторону желтый мяч и расплываясь в улыбке. — Как там твои гоы? Хотю койку хотю койку!
— Мне определенно удалось добиться вулканизма, о просвятлейший. Это весьма обнадеживает.
— И со здоовьем, как всегда, все в пойядке? — поинтересовался настоятель, сжал пухлой ручонкой деревянного жирафа и принялся колотить им по решетке.
— Да, ваше просветлейшество. Очень приятно снова видеть тебя на ногах.
— Увы, пока удайось сдейать всего нескойко шагов. Койку койку хотю койку!К сожайению, мойодые тейа не всегда подчиняются йазуму. КОЙКУ!
— Ты послал мне сообщение, ваше просветлейшество. Там говорилось: «Подвергни этого юношу испытанию».
— И что ты думаешь о нашем хотю койку хочу койку хочу койкумойодом Йобсанге Йудде? — Служитель подбежал с блюдом сушеных корочек. — Кстати, койочку не жейяаешь? — спросил настоятель и добавил: — Няма койка.
— Нет, о просветлейший, спасибо, у меня нет лишних зубов, — ответил метельщик.
— Йудд — загадка, не так йи? Его наставники няма койка ммм ммм койкасказайи, что он, несомненно, одайенный юноша, но какой-то вечно отсутствующий. Впьочем, ты с ним не знаком, не знаешь истоийю его жизни, и я няма койкас удовойствием высйушай бы твое беспьистьястное мнение няма КОЙКА!
— Он не просто быстр, — сказал Лю-Цзе. — Мне кажется, скоро он начнет реагировать на события прежде, чем они произойдут.
— Йазве такое возможно?Хотю мисю хотю мисю хотю МИСЮ!
— Я поставил его перед Беспорядочными Шарами в додзё старших монахов и заметил, что за долю секунды до того, как из отверстия вылетал шар, он начинал двигаться в нужную сторону.
— Быть может, своего йода гугутейепатия?
— Если примитивная машина развила собственный разум, нам грозят большие неприятности, — ответил Лю-Цзе и глубоко вздохнул. — А в зале Мандалы он сумел различить порядок в хаосе.
— Ты позволил новообращенному увидеть Мандалу? — с ужасом в голосе встрял главный прислужник Ринпо.
— Если хочешь узнать, умеет ли человек плавать, столкни его в реку, — пожал плечами Лю-Цзе. — Разве есть другой способ?
— Но даже смотреть на нее без надлежащего обучения…
— Он заметил образы, — перебил Лю-Цзе. — И отреагировална Мандалу.
Он не стал добавлять, что Мандала тоже отреагировала на Лобсанга. Потому что хотел поразмыслить над этим. Когда смотришь в бездну, не жди, что она приветливо помашет тебе в ответ.
— Тем не менее, — сказал настоятель, — это категойически мигикамишкамишкамигикауазапьещено. — Он порылся в игрушках, выбрал большой деревянный кирпич с изображением веселого синего слоника и неловко метнул его в Ринпо. — Иногда ты позвойяешь себе сьишком много, метейщик, этя сйоник!
Некоторые прислужники льстиво зааплодировали продемонстрированному настоятелем умению узнавать животных.
— Он заметил порядок. Он знает, что происходит. Просто не знает, что он это знает, — упрямо повторил Лю-Цзе. — А еще буквально через несколько секунд после встречи со мной он украл весьма ценный для меня предмет, и я до сих пор не могу понять, как ему это удалось. Неужели он действительно настолько проворен, хотя его этому никто не учил? Кто же такой этот мальчишка?