Вор времени

Пратчетт Терри Дэвид Джон

— А что произошло потом? — спросила Сьюзен.

— Он усадил меня в свою повозку, такая вся на колесницу похожая, в каких всякие древние ездили, и отвез… — Госпожа Ягг замялась. — Много странного я в жизни повидала, уж поверь, — промолвила она, словно готовя почву для откровения.

— Вполне верю.

— То был замок из чистого стекла.

И госпожа Ягг воззрилась на Сьюзен с видом, который буквально провоцировал ее выразить недоверие. Сьюзен решила ускорить ход событий.

— Госпожа Ягг, одно из моих самых ранних воспоминаний относится к тому, как я помогаю кормить Коня Цвета Блед. Понимаешь? Сейчас

он, вернее это она, лошадь, стоит у ворот. Лошадь Смерти. Ее зовут Бинки. Поэтому, пожалуйста, рассказывай дальше. Вещи, которые я считаю нормальными, не поддаются никакому счету.

— Ну а потом женщина… в общем, появилась она, — продолжила ведьма. — Можешь представить себе, как что-то разлетается на миллионы кусочков? Вижу, можешь. Так вот представь, как будто все наоборот. Возник туман, заполнивший все вокруг, а потом вшух! И вдруг появляется женщина. Потом опять вшух! И снова туман. И все время этот вшух, вшух… — Госпожа Ягг провела пальцем по краю бокала так, что тот зазвенел.

— Женщина то… обретала плоть, то исчезала? Но почему?

— Да тоже испужалась потому что! Первые роды, понимаешь? — Госпожа Ягг усмехнулась. — Лично у меня в ентой области никогда никаких проблем не было, но я приняла много первых родов и видела девушек, напуганных буквально до смерти, когда перестает толкать и начинает схватывать, если ты меня понимаешь, это такое наше, повитушечье выражение. Так вот, они сразу начинают вопить, мужей своих чехвостить и готовы отдать все, что угодно, лишь бы оказаться в другом месте. А эта дамочка моглаоказаться в любом другом месте. Если б не тот тип, я б за ней побегала!

— Который привез вас туда?

— Знаешь, он был каким-то иносранцем. Как будто из Пупземелья. Плешивый как колено. Помню, я подумала: «Да, милстивый государь, выглядишь ты молодым, но в молодухах ходишь уж не первый десяток, если я хоть в чем-нибудь разбираюсь». Обычно я всех мужиков прочь гоню, а этот сидел, говорил с ней на своем языке, пел песни, читал стихи, успокаивал, и вдруг она возвратилась из ниоткуда, прям из воздуха, а тут и я наготове, и все — раз, два, опа! Закончилось в два счета. А потом она опять исчезла, только, как мне показалось, осталась. Ну, вроде как в воздухе.

— А как она выглядела? — спросила Сьюзен.

Госпожа Ягг странно посмотрела на нее.

— То, что я увидала, сидючи там, пожалуй, теперь вовек не забуду, — ответила она. — Вот только коли описать это во всех подробностях, вряд ли какой художник захочет запечатлеть, если ты понимаешь, о чем это я. Надо признать, в такой момент любая женщина выглядит не больно-то. И она была молодой, темноволосой… — Госпожа Ягг снова заполнила бокал, и на сей раз пауза несколько затянулась. — А еще старой, если хочешь знать правду. И не такой старой, как я. По-настоящему старой.

Она уставилась на огонь.

— Старой, как тьма и звезды, — промолвила она, обращаясь к пламени.

— А затем мальчика оставили у дверей Гильдии Воров, — сказала Сьюзен, чтобы нарушить воцарившуюся тишину. — Полагаю, они решили, что с такими способностями он не пропадет.

— Мальчика? Ха. Скажи-ка мне, девонька… А с чего ты вообще взяла, что это был он?

Тик

Леди ле Гион пыталась быть сильной.

Она даже представить себе не могла, до какой степени люди находятся во власти собственных тел. Тело не давало покоя ни днем ни ночью. Оно постоянно чувствовало то жару, то холод, то сытость, то голод, то усталость…

Главное — дисциплина, в этом она не сомневалась. Аудиторы были бессмертны. Если она не может приказывать своему телу, значит, она не имеет права обладать им. Тело было самым уязвимым местом любого человека.

А еще органы чувств. У Аудиторов были сотни органов чувств, чтобы иметь возможность обнаружить и зарегистрировать каждое явление. Сейчас в ее распоряжении осталось только пять. Справиться всего с пятью органами чувств? Легче легкого, так ей казалось. Но все они были подключены прямо к телу! Они не просто предоставляли информацию, но и предъявляли требования!

Как-то раз она прошла мимо киоска, в котором продавали жареное мясо, и ее рот мгновенно наполнился слюной! Запах заставил тело захотеть есть, не проконсультировавшись с мозгом! И это еще не было самым плохим! Самое плохое состояло в том, что мозг предпочитал мыслить самостоятельно!

И это было основной проблемой. Наполненный мокрой серой субстанцией мешок за глазами работал независимо от владельца. Он получал информацию от органов чувств, сверял ее с тем, что хранится в памяти, и предлагал различные варианты. Иногда некоторые его потайные части даже боролись за контроль над ртом! Люди вовсе не были индивидуумами, каждый из них представлял собой целый комитет!

Отдельные члены этого комитета были невежественными, революционными и совершенно невоспитанными. Они присоединились к мозгу задолго до зарождения цивилизации, а кое-кто оказался на борту даже до возникновения рода человеческого. И ответственная за совместное мышление часть вынуждена была вести постоянные бои в темных закоулках мозга, чтобы добиться большинства голосов!

Таким образом, прожив чуть больше двух недель в человеческом облике, сущность, ныне прозываемая леди ле Гион, вынуждена была постоянно решать какие-то проблемы.

Взять, к примеру, человеческую пищу. Аудиторы ничего не ели. Они понимали, что хилые, недоразвитые жизненные формы вынуждены поедать друг друга, чтобы получать энергию и материалы для развития тел. Процесс был поразительно неэффективным, и ее светлость попыталась выделять питательные вещества непосредственно из воздуха. Это у нее получилось, но сам процесс вызывал чувство… Как бы это назвать? Да… гадливости.

Кроме того, часть мозга не верила в то, что ее накормили, и настаивала на том, что по-прежнему голодна. Ее бесконечные жалобы мешали мыслительному процессу, и, несмотря на нежелание, леди ле Гион пришлось вплотную заняться, как бы это выразиться, вопросом отверстий.

Аудиторы узнали об их существовании очень давно. На человеческом теле их было, судя по всему, до восьми. Одно не выполняло абсолютно никакой функции, остальные оказались многофункциональными, но уши, что было особенно поразительно, могли использоваться для выполнения только одной работы.

Вчера она попробовала съесть кусочек черствого тоста.

За весь период существования это был ее самый худший опыт.

Никогда в жизни ей не приходилось испытывать более сильногоощущения.