Вор
Шрифт:
Она попыталась уйти, но я схватил её за запястья и притянул к себе.
Сдержанность, которую я так усиленно проявлял в течение года, неуверенно висела на краю обрыва. Я позволил ей ещё немного там повисеть, после чего спихнул её в пропасть и поцеловал Оливию. Я целовал её так, как целуют опытную девушку. Я целовал так, как целовал тогда, в первый раз, в бассейне — ещё до того, как узнал, что она так разбита. Она отреагировала лучше, чем я ожидал, словно ждала, когда же я её так поцелую. Она пыталась оттолкнуть меня пару раз, но делала это вполсилы. И даже тогда она не прекращала меня целовать. Её разум боролся сам с собой. Я решил немного ей помочь. Оторвавшись
Она тяжело дышала мне в рот, что… о Господи … я был так возбужден, что решил немного замедлиться. Мне хотелось растянуть время, целуя её в тех местах, в которых я всегда хотел её поцеловать, но не мог: ложбинку между её грудей, внутреннюю поверхность бёдер, поясницу...
У неё есть одно маленькое родимое пятнышко прямо над ключицей, возле основания шеи. Слушая её вздохи удовлетворения, я продолжил путь вниз. Когда я достиг её идеальных сосков, она прильнула ко мне, словно её желание было настолько невыносимым, что ей с трудом удавалось стоять. Я уложил её на пол, нависая сверху. Посасывая её соски, я рукой скользил вверх по внутренней стороне её бедра. На ней были надеты чёрные кружевные трусики, выделяющиеся на её кремовой коже. Моя рука остановилась, когда я достиг её промежности. Мне хотелось, чтобы она тоже этого захотела. Я провел большим пальцем по кружеву, и она изогнулась подо мной. Интересно, кто-нибудь прежде касался её там? Мне становилось всё труднее и труднее контролировать себя. Я дышал, уткнувшись в её волосы. От них пахло свежестью и чистотой.
— Ты всё ещё контролируешь себя?
Она кивнула. Я чувствовал, как она дрожит подо мной. Лгунья.
— Останови меня, — сказал я. — Если у тебя всё под контролем, то останови меня.
Я стянул с неё спортивные штаны, которые до этого все ещё висели в районе лодыжек. Она посмотрела на меня остекленевшими глазами, словно остановить меня — было последним, чего она хотела.
И тогда я пришёл в себя. Моя игра становилась ядовитой. Дышать становилось всё тяжелее. Я мог взять её сейчас. Она бы позволила. Но это было бы несправедливо, ведь я манипулировал ей. Она бы разозлилась на меня, когда пришла в себя, и я потерял бы её. Мне просто нужно было, чтобы она признала мою власть.
— Так кто владеет тобой?
Она облизнула губы. Её запястья были зажаты в моих руках. Я почувствовал слабое давление, когда Оливия попыталась приподняться. Она молча спрашивала меня. Я отпрянул — Оливия научила меня этому. Она покачала головой, не понимая, что происходит.
Я встретился с ней взглядом, призывая посмотреть на меня.
Положив руку на грудь Оливии, я почувствовал, как бьется её сердце... Почувствовал, как оно бьется для меня и из-за меня.
Я хочу её. Я хочу её. Я хочу её. «Пожалуйста, Оливия. Пожалуйста, позволь мне обладать тобой...».
— Так кто же владеет тобой?
Её глаза
— Ты, — мягко ответила она.
Её уязвимость, тело, волосы…— все это чертовски заводило меня. Никогда в своей жизни я не хотел ни одну женщину так, как её.
Откинув голову назад, я закрыл глаза и слез с неё.
«Только н е смотри на не ё . Если ты сделаешь это , то окажешься в ней » .
— Спасибо.
И затем я ушел так быстро, как только мог, чтобы принять холодный, очень холодный душ.
Всю следующую неделю она даже не смотрела на меня.
ГЛАВА СЕДЬМ АЯ
Настоящее
Звонит мобильный телефон. Я с трудом открываю глаза. Сквозь шторы не пробивается свет, а это значит, что сейчас либо очень поздно, либо очень рано для звонков. Я нажимаю «ответить» и прислоняю телефон к уху.
— Слушаю.
— Калеб?
Я сажусь в кровати и оглядываюсь на Джессику, чтобы понять, не разбудил ли я её. Она спит на животе, её лицо скрыто волосами.
— Да? — Я потираю глаза, притягивая колени к корпусу.
— Это я.
Мне требуется несколько секунд, чтобы сообразить, кем является «это я».
— Оливия?
Я смотрю на часы. Сейчас 4:49. Я свешиваю ноги с кровати, удерживая телефон между ухом и плечом. Прежде, чем она успевает сказать мне что-нибудь ещё, я надеваю штаны и разыскиваю свои тапки.
— Калеб, прости... я не знала, кому ещё позвонить.
— Не извиняйся, просто скажи, что случилось.
— Это Добсон, — говорит она. Оливия торопится, её слова обрываются и путаются. — Он присылал мне письма целый год. Прошлой ночью он совершил побег из «Селбета». Полиция полагает, что он направляется сюда.
Я отрываюсь от телефона, чтобы натянуть на себя кофту.
— Где Ной?
На другой стороне линии тишина, и я начинаю думать, что она сбросила вызов.
— Оливия?
— Его здесь нет.
— Ясно, — говорю я. — Хорошо. Буду у тебя через полчаса.
Я бужу Джессику и говорю, куда собираюсь.
— Хочешь, чтобы я поехала с тобой? — спрашивает она, едва открыв глаза.
— Нет, всё в порядке.
Я целую её в висок, и она опять возвращается на подушку. Выйдя из лифта и направляясь к гаражу, я улавливаю присутствие соли в воздухе. Вы всегда можете учуять запах океана рано утром, пока выхлопные газы машин и антропогенные загрязнения ещё не заполонили улицу.
За полчаса я доезжаю до пляжа Санни Айслес, где её дом возвышается над всеми остальными, одной стороной открывая вид на город, другой — на океан. Это единственный жилой дом с антибликовыми стеклами. Когда я захожу в лобби, ночной консьерж смотрит на меня так, словно решил, что мое имя Добсон, и я только что сбежал из сумасшедшего дома.
— Миссис Каспен дала нам строгое указание не пускать никого наверх, — говорит он.
— Позвоните ей, — говорю я, указывая на телефон.
И тогда я слышу её голос, раздавшийся позади меня.