Вор
Шрифт:
— Всё в порядке, Ник.
Я поворачиваюсь и вижу, как она направляется ко мне. Оливия одета в белые штаны для йоги и подходящую к ним толстовку. На голову она натянула капюшон, но из-под него выбилось несколько прядей, обрамляя её взволнованное лицо. Я повинуюсь инстинктам: за пару шагов пересекаю пространство, разделяющее нас, и притягиваю её к себе. Она зарывается лицом мне в грудь так сильно, что едва может дышать, и обхватывает руками меня за плечи. Мы всегда так обнимались. Она называла это апперкотом. В колледже она всегда говорила: «Апперкотируй
— Боишься? — спрашиваю я ей в макушку.
Она кивает у моей груди.
— Не думала, что всё так обернется, — тихо бормочет она. Я приподнимаю её лицо за подбородок. Её рот всего лишь в нескольких дюймах от моего. Я вспоминаю, какими нежными и мягкими были её губы, сопротивляясь желанию снова попробовать их. И это подводит меня к самому важному вопросу.
— Где твой муж, Оливия?
Она выглядит такой расстроенной, что я начинаю жалеть о том, что задал этот вопрос.
— Не спрашивай меня об этом сегодня, ладно?
— Ладно, — говорю я, смотря ей прямо в глаза. — Хочешь где-нибудь позравтракрать? — Она выдавливает улыбку из-за неправильного произношения слова. Мы привыкли так говорить.
Мы.
Привыкли.
Она выглядит взволнованной, когда приближается к выходу.
— Герцогиня, — говорю я, сжимая её руку и улыбаясь, — ты со мной.
— Это хорошо, — кивает она, — потому что если он найдет меня, то у меня будут огромные проблемы.
Я смеюсь над её сухой шуткой и подталкиваю к двери.
Лоб в лоб мы встречаемся с Кэмми.
— Какого черта, — говорит она, взмахивая руками. — Я и не знала, что у нас тут чертово воссоединение отношений.
Оливия прикрывает глаза.
— Не осуждай меня.
Кэмми шлепает меня по заднице и обнимает Оливию.
— Я говорила тебе, что сейчас приеду, не нужно было звонить ему.
— Ему я позвонила первому. С ним я чувствую себя в большей безопасности, чем с тобой.
— Всё дело в его огромном члене, не так ли? Он мог бы просто ударить им Добсона и ….
— Поедем на моей машине, — говорю я, открывая дверь. Кэмми проходит мимо меня и садится на заднее сидение. — Привет, Кэмми.
Она улыбается мне, и я качаю головой. Лучшая подруга Оливии — её полная противоположность. Мне всегда казалось странным, что они общаются. Я словно наблюдал за ураганным ливнем, хотя на небе в этот момент не было ни единого облачка. Сейчас они дерутся, а спустя мгновение уже заключают друг друга в объятия.
— Только посмотрите на нас, — говорит Кэмми. — Мы снова все вместе, словно и не было этих восьми чертовски лживых лет, полных всякого дерьма.
Я смотрю на неё в зеркало заднего вида.
— Сильно злишься?
— Нет, нет, всё в порядке. Ты в порядке? Я в порядке, —
Я бросаю взгляд на Оливию, которая тоже смотрит в окно. Она выглядит слишком отвлеченной, чтобы обратить внимание на происходящее.
— Мы можем не спорить хотя бы сегодня, Кэм, — произносит она еле слышно. — Он здесь, потому что я попросила его прийти.
Я хмурюсь. Знаю, что мне лучше не спрашивать о том, что происходит между ними. Иначе всё может превратиться в неслыханный ор. Не проронив ни слова, я сворачиваю на парковку «Воффел Хаус». Оливия не сводит глаз с моей руки, пока я переключаю передачи.
— Ты рассказала ему про Ноя, О?
— Заткнись, Кэмми, — резко отвечает Оливия.
Я смотрю на нее краем глаза, охваченный любопытством.
— Рассказала мне что?
Внезапно Оливия поворачивается и указывает пальцем на Кэмми.
— Я тебя уничтожу.
— Зачем тебе это, когда ты так хороша в самоуничтожении?
Я открываю свою дверь.
— Мммм, вафли, — еще несколько ехидных замечаний проносится по салону автомобиля, пока я не решаю прервать их.
— Никто не разговаривает, пока каждая не съест по пять вафель.
Когда им было по двадцать, они начинали ссориться, как только понижался уровень сахара в крови. Прошло уже десять лет, но ничего так и не изменилось. Либо вы их накормите, либо они завладеют вами. Как Гремлины.
Сейчас же они обе послушно сидят с кислыми лицами, пока официантка не приносит наши блюда. Я ем омлет и наблюдаю, как они медленно отходят от ссоры. Через несколько минут они уже смеются и пробуют друг у друга с тарелок еду.
— Что говорит полиция, Оливия?
Она кладет вилку и вытирает рот.
— После того, как я выиграла дело, Добсон был убежден, что я сделал это потому, что люблю его, и теперь он считает, что мы должны быть вместе. Поэтому, полагаю, что сейчас он разъярен и направляется сюда за «своей невестой».
— Похоже на правду, — говорит Кэмми с набитым ртом. — Твои бывшие клиенты становятся одержимы тобой и самоликвидируются.
Она слизывает с пальцев сироп и многозначительно смотрит на меня.
Я пинаю Кэмми под столом.
— Ой!
Оливия подпирает подбородок ладонями.
— Разве тебе не хотелось бы, чтобы Добсон полюбил вместо меня Лию?
Я пытаюсь сдержать смех. Правда, пытаюсь. Но эти маленькие колкости, слетающие с её.... она такая чертовка…
Кэмми одаривает меня неодобрительным взглядом.
— Прекрати так смотреть на неё.
Я не отвечаю, потому что понимаю, о чём она говорит, и просто подмигиваю Оливии. Моя бывшая жена всегда обвиняла меня в том же, в чем сейчас обвиняет Кэмми. Когда я смотрю на Оливию, то не могу оторвать взгляд. И так происходит с того самого дня, когда я впервые увидел её под деревом. С тех пор вся красота окружающего мира напоминает мне о ней. И неважно о чем сейчас идет речь, все это всего лишь отражение Оливии. Эта маленькая ведьма очаровала меня.